MA-RIIIIII-a. I-JUST met a girl named Mariaaaa. [13]
Тритон был интервалом, отделявшим первые слоги имени героини и затем, после третьего слога, разрешавшимся великолепной квинтой, как будто страстное желание, которое испытывал Тони, нашло выход в этом последнем звуке. Даниэль подумал, что даже современный человек, услышав тритон, мгновенно ощущает чувство тревоги, как будто над ним нависла угроза. Возможно, по этой причине композитор Дэнни Элфман, автор саундтрека к «Симпсонам», в своей знаменитой музыкальной заставке к сериалу использовал «дьявола в музыке», чтобы подчеркнуть неисправимый характер Барта:
THE SIIIIIIIIIIIIMP-SONS [14]
Осознав, что отвлекся от Бетховена и мелодии из нотной тетради, Даниэль попытался установить связь между «дьяволом в музыке», которого обвел кружками, и каким-то эпизодом из жизни композитора.
И вот тогда он вспомнил об иллюминатах. Бетховен открыто симпатизировал этому тайному обществу. В отличие от масонов, к которым принадлежал, к примеру, Моцарт, оно не требовало от своих членов веры в Высшее Существо. Поэтому в секту иллюминатов, куда входили многие друзья Бетховена, проникло немалое число агностиков и атеистов, придававших этому обществу явную антиклерикальную направленность. Таким образом, врагами иллюминатов были Католическая церковь и европейские монархи, утверждавшие, что получили свою власть от Бога. Самые рьяные очернители обвиняли иллюминатов в том, что именно они задумали и руками якобинцев осуществили Французскую революцию. Их зловещая тень якобы осеняла даже русскую революцию 1917 года. Еще не так давно, в 1983 году, кардинал Ратцингер, ныне папа римский Бенедикт XVI, заявил в документе, опубликованном Святым престолом, что в XX веке Рим с неудовольствием продолжает наблюдать за обществами масонского типа (наподобие иллюминатов) и что вдохновляющие их принципы несовместимы с учением Церкви, потому католикам, дабы не впасть в смертный грех, запрещается входить в них под страхом отлучения от причастия.
Не превратился ли Бетховен, чьи расхождения с имперской властью Вены постоянно усиливались, из человека, всего лишь симпатизирующего тайному обществу, в его активного члена и не стал ли подобно Моцарту, принадлежавшему к масонской ложе, по особым случаям сочинять иллюминатскую музыку? И, учитывая явно антиклерикальный уклон этого общества, не выбрал ли он «дьявола в музыке», интервал, запрещенный папой со времен Средневековья, чтобы бросить вызов наместнику Бога на земле?
Наконец Даниэль задался вопросом: не имеет ли секта иллюминатов, которая, похоже, до сих пор активно действует во многих странах, какое-то отношение к ужасному убийству Рональда Томаса?
Инспектор Матеос так долго не менял позу — ноги скрещены на письменном столе, а руки закинуты за голову наподобие подголовника, — что его помощника, младшего инспектора Агилара, так и подмывало бросить ему монету, как бросают деньги «живым статуям», чтобы те хотя бы пошелохнулись. Вместо этого он произнес:
— Принести кофе, шеф?
Матеос, обдумывавший собранную информацию по делу Томаса, казалось, не слышал вопроса. Однако он подействовал не хуже монеты, потому что Матеос поменял позу и снял ноги со стола. К тому же оказалось, что он все прекрасно расслышал, потому что сказал:
— Да, с сахаром, пожалуйста.
— С сахаром? Уверен?
— Да, уверен. Вообще-то я не пью с сахаром, но сейчас, когда приходится ломать голову, мне его не хватает. Мозг — наш самый прожорливый орган, Агилар, он поглощает шестьдесят процентов сахара, содержащегося в крови, около четырехсот пятидесяти калорий в день. К тому же, в отличие от других органов, мозг не способен сохранять энергию в виде жиров или гликогена, он постоянно нуждается в топливе.
— Значит, принести тебе две порции?
— Было бы неплохо.
Через две минуты младший инспектор Агилар вернулся с двумя стаканчиками кофе.
— И над чем ты ломаешь голову сейчас, инспектор?
— Пока ты ходил за машиной, Оливье Делорм рассказал мне историю, в которой стоит разобраться. Как нам уже известно, в том же отеле, что и дочь Томаса, живет еще кое-кто, знавший жертву, потомок Наполеона Бонапарта. Точнее, он прапраправнук младшего брата Наполеона и в то же время один из законных наследников французского престола.
— Но во Франции республика!
— Знаю. У нас, в Испании, монархия, но республиканские партии все же существуют.
Неподалеку раздался сигнал патрульной машины, и Матеос заметил, что его помощник отвлекся. В какой-то момент инспектору показалось, что тот сейчас завоет, как иногда, заслышав сирену, воют собаки. Подождав, пока сигнал стихнет вдали, инспектор продолжил рассказ:
— У этого человека есть загородная вилла в Аяччо. Там недавно был найден портрет Бетховена, о котором раньше никто не слышал. Попробуй угадай, кто обнаружил, что на портрете изображен Бетховен?
— Томас?
— Точно. Портрет всегда находился в доме Бонапартов, но они считали, что там изображен какой-то врач.
— Минуточку, я запутался. Каким образом Томас познакомился с Бонапартами?
— Через свою дочь, Софи, она музыкотерапевт. Мать Софи Лучани корсиканка, у нее на острове сказочный дом. Дочь тоже живет в Аяччо и работает там по специальности. Как рассказал мне Делорм, супруга Бонапарта, законченная истеричка, страдала всеми мыслимыми болезнями, по большей части мнимыми. Одним из ее постоянных недугов была бессонница, с которой с трудом удавалось справиться с помощью лекарств.
— Мнимая бессонница?
— То есть?
— Она считала, что не может спать, а на самом деле спала?
— Ты что, издеваешься?
— Ты только что сказал, что большинство ее болезней были мнимыми.
— Нет-нет, бессонница была самая настоящая. Сначала она боролась с ней при помощи снотворных, но после них всегда встаешь усталый и раздраженный.
— Кроме того, они вызывают привыкание.
— Вот-вот. У княгини Бонапарт развилась зависимость от лекарств, и ее муж, испугавшись, собрал в один прекрасный день все таблетки и выкинул их в раковину. Но стало еще хуже, без снотворных она совсем не могла заснуть. В какой-то момент, по словам Делорма, она оказалась на грани самоубийства: не спала четверо суток, отчего у нее возникли галлюцинации, она разучилась читать — в общем, просто ад. Она видела, как из ее туфель поднимается дым, видела, как по письменному столу ползают отвратительные насекомые, словно была в белой горячке. И как раз тогда кто-то рассказал им о музыкотерапии, которой занимается дочь Томаса, и они обратились к ней — подобно тем, кто, разочаровавшись в традиционной медицине, прибегает к помощи колдуньи или знахаря.