– Я не говорил, что это девушка с веслом.
– А кого еще могли изваять босым?
– У тебя, как я понимаю, уже есть ответ?
– Я пока еще не готов делать окончательные выводы. Но готов поспорить, что до образования разлома этой штуки здесь не было.
Добравшись до гигантской щиколотки, Брейгель направил фонарь вверх.
– Ого!
Пронзая толщу мусора, нога безымянного колосса возносилась так высоко, что свет фонаря растворялся во тьме.
Прижавшись спиной к стене, Брейгель поднялся во весь рост и боком протиснулся между залежами мусора и гигантской ногой.
– Дальше прохода нет.
– Выходит, все равно придется возвращаться.
– Нам ведь нужно наверх.
– Ты хочешь здесь подняться?
– А почему бы и нет? Ты ведь сам сказал, что голова этого исполина должна торчать наружу.
– Ты представляешь, сколько лезть до верха? Отсюда даже света дневного не видно.
– Света не видно, потому что это нога. Плечи шире, поэтому и закрывают свет. Кроме того, я думаю, к статуе должны вести еще несколько коридоров, тянущихся на разных уровнях.
– С чего ты это взял?
– А из чего, по-твоему, эту статую лепили?
– Кто?
– Пауки, разумеется!
Камохин посмотрел на гладко отполированную поверхность неизвестного материала.
– Полагаешь, это сделано из мусора?
– Ну, вроде как больше не из чего. Только они с ним что-то сделали. Может, переплавили каким-то хитрым образом. А может быть, и вовсе разложили на атомы, а потом снова собрали. Но то, что строительный материал брали где-то неподалеку, это факт.
На четвереньках квестер вернулся к кончикам пальцев гигантской стопы.
– Эй! – окликнул он сидящих у подножия статуи парней. – Ну-ка, подкиньте мне рюкзак!
Володя поднялся на ноги и передал Брейгелю его рюкзак.
– Что там? – спросил он.
– Ничего, – ответил стрелок и на карачках пополз назад.
– Что, совсем ничего?
– Стена. Прохода дальше нет.
Добравшись до щиколотки, Брейгель достал из рюкзака бухту статико-динамической веревки с кевларовыми волокнами, жумар и два круглых вакуумных захвата с ручками.
– Держи, – Брейгель вручил приятелю жумар. – Как только доберусь до площадки, где можно зацепиться, скину тебе веревку.
Брейгель припечатал один захват к гладкой щиколотке, несколько раз нажал клавишу ручного насоса и изо всех сил дернул за ручку. Захват было не оторвать.
– Держит, – довольно улыбнулся стрелок.
– А как же ребята? – спросил Камохин.
– Могут здесь подождать. Или пускай возвращаются назад – не заблудятся… Нет, все же лучше пускай подождут. Вдруг понадобится их помощь… Ну, я пошел!
Брейгель передал Камохину свой фонарь и автомат, перекинул через шею веревку и поудобнее зафиксировал на груди маленький фонарик-розетку. Встав в полный рост между ногой статуи и стеной мусора, квестер вытянул правую руку вверх и припечатал к ноге вакуумный захват. Поработав ручным насосом, он подтянулся на руке и выбросил вверх левую руку с другим захватом. Захват прилепился к гладкой поверхности и после нескольких нажатий насосной клавиши оказался надежно зафиксированным. Снова подтянувшись и выбросив вверх теперь уже правую руку, Брейгель плотно прижался спиной к стене и уперся подошвами в ногу статуи. Подошвы не соскальзывали, и теперь подниматься вверх стало совсем уже легко и просто. Для того, кто не страдал клаустрофобией.
Чередуя руки с присосками, Брейгель быстро довел этот процесс до автоматизма и настолько расслабился, что едва не упал, когда за спиной вдруг исчезла опора. Квестер подтянулся чуть выше и сел на край выступа. Освободив одну руку, он снял с груди фонарик и посветил себе за спину. Как он и предполагал, это был еще один проход. Такой же, как внизу, только с более низким потолком.
Брейгель посмотрел вниз. Ориентируясь по свету фонаря в руке у Камохина, он прикинул, что поднялся метров на двадцать. И при этом еще не добрался до колена гигантской ноги. Каков же был истинный размер этого колосса? И, самое главное, зачем нужно было его возводить?.. Брейгель озадаченно почесал щеку. А не могла ли эта гигантская статуя оказаться тем самым фактором, которого так не хватало Орсону с Осиповым для того, чтобы объединить высокотехнологичных киберпауков с оккупировавшими свалку бомжами?.. В принципе, почему бы и нет? Истина – она ведь всегда где-то рядом. Только порой оказывается скрытой под грудами мусора.
24 июня. День
Брейгель закрепил веревку на торчащей из стены голове деревянной лошадки и кинул другой ее конец вниз:
– Поднимайся!
Камохин посветил снизу фонарем:
– Есть что-нибудь интересное?
– Ну, на свалке, если поискать, всегда можно найти что-то интересное.
– Я серьезно.
– То же самое, что и внизу. Проход, ведущий примерно в ту же сторону, откуда мы пришли. Надо лезть выше.
– А ребята?
– А что ребята? Пускай сидят и ждут.
Камохин на четвереньках подполз к среднему пальцу гигантской стопы и негромко свистнул. Володя и Сергей разом вскинули головы.
– Мы с Яном поднимемся выше, попробуем найти выход на поверхность.
– Зачем? – спросил Сергей.
– А зачем мы вообще сюда пришли? – буркнул Камохин.
– На разведку, – ответил Володя.
– Вот именно. А еще нам кейсы с научным оборудованием нужны. А они как раз наверху. Так что мы полезли наверх, а вы тут сидите и ждите. Все ясно?
– А может, лучше мы с вами? – без особой надежды спросил Сергей.
– Нет уж, лучше вы здесь оставайтесь. Не шумите особо. И вот что, – Камохин пальцем указал на Володю, – кончай курить!
– Почему это? – удивился тот.
– Для здоровья вредно, – ответил стрелок и пополз в обратную сторону.
Закрепив на веревке жумар, Камохин привязал к концу ее рюкзаки и автоматы. И вскоре был уже наверху.
Пока Брейгель поднимал наверх оружие и амуницию, Камохин взял большой фонарь и прошел в глубь коридора. Потолок, помимо того что был низким, оказался еще и неровным. Поэтому приходилось быть внимательным, чтобы не удариться головой о какой-нибудь выступающий предмет.
– Что ты там ищешь? – окликнул его Брейгель.
– Осматриваюсь, – ответил Камохин коротко.
На самом деле он пытался представить себе структуру прорытых в толще мусора ходов, подобно паутине оплетающих гигантскую статую. Должна же быть какая-то логика в их расположении! Непременно должна! Тем более что рыли их автоматы, работающие в соответствии с заложенной в них программой. А любая программа, какой бы совершенной и навороченной она ни была, не может совершать неожиданные, необдуманные действия. Она неизменно руководствуется принципом максимальной целесообразности. А значит, постоянно повторяется. Нужно только понять алгоритм ее действий.