— Но вы не разрешили?
— Нет конечно! Ведь после выхода каждой моей книги кто-нибудь из журналистов обязательно связывался с Ватиканом, чтобы поинтересоваться «официальной позицией» церкви, — и там всякий раз открещивались от меня, как от слегка помешанного. Не до такой степени, чтобы отстранить меня от должности или применять какие-то другие санкции, но ясно давали понять: отец МакАфи действует по собственной инициативе, это у него хобби такое, а католическая церковь здесь не при чем, увольте. В общем, я сказал, что с удовольствием завещаю церкви свои архивы, но до своей смерти никому не собираюсь их отдавать.
— Как отец Рендалл воспринял ваш отказ?
— Поначалу ему показалось, что я просто ему не верю, сомневаюсь в его полномочиях. Он заговорил о возможности обратиться к его начальнику, кардиналу, обладающему огромной властью и влиянием в Ватикане. Его, мол, одно время даже хотели избрать папой. А теперь он уже слишком стар. «Ну, пусть он позвонит мне, — сказал я Рендаллу, — и я скажу ему то же, что и вам». Он стал настаивать, горячиться, но в таких случаях спорить со мной — все равно что биться головой о стену. У него даже вены на голове надулись. Он сказал: «Ну хорошо, посмотрим, что скажет ваш архиепископ». Я ответил: «Да ради бога», — и указал ему на дверь, вот и все.
— Но это оказалось не все.
— Да уж… В тот вечер я работал допоздна, а встал рано утром. Все здесь было перерыто, а архивы исчезли. Странное совпадение, правда?
— Вы ничего не услышали сквозь сон?
— Моя спальня прямо над нами, на втором этаже. Комната моей экономки рядом, через стенку. Но никто из нас не проснулся. Их, вероятно, было несколько, они должны были работать очень быстро. Жаль, я не застукал этих… — Отец МакАфи удержался, видимо, от резкого слова, которое чуть не слетело с его уст.
Алиша почувствовала, что мысли потекли с медленной, полной напряжения силой, как внедорожник на первой передаче, преодолевающий грязь и рытвины. Если эта кража действительно связана с «убийствами Пелетье» — а она, кажется, связана, хотя многое пока непонятно, — отец МакАфи и его экономка не представляют себе, как им повезло, что они так крепко спали той ночью.
— Вы не знаете, почему они не забрали документы вместе со шкафами?
— Потому что шкафы очень тяжелые, — после секундного раздумья ответил священник. — Их транспорт в Италию, вероятно, не рассчитан на такой вес.
Логично, хотя Алиша не готова была поверить, что в этом деле замешан Ватикан. Но если не замешан, то совпадение, как заметил отец МакАфи, действительно странное.
— Что вы предприняли?
— Позвонил в полицию! Пришли два детектива, что-то там себе записали и посоветовали мне обратиться в свою епархию.
— Да, все это похоже на внутрицерковные разборки по поводу имущества, — кивнула Алиша.
— Но это мой личный архив! — воскликнул священник.
— Вы обратились в епархию?
— Конечно. Они пообещали разобраться. А через неделю сообщили, что никто в Ватикане моими архивами не интересовался.
— А что отец Рендалл?
— Есть такой служащий у них в архивах, но он ответил на запрос нашей епархии, что про меня слышит впервые, не говоря уж о моих бумагах, которые ему сто лет не нужны. Я пытался сам его найти. Безуспешно. Пытался связаться с кардиналом Амбрози, префектом Ватиканских архивов. Он не отвечал на мои звонки. Но что еще хуже… — Тут старик замолчал и стал смотреть в сторону двери в коридор.
— Да, святой отец! О чем вы?
Те страхи, от которых Алиша отвлекла отца МакАфи своим визитом, вдруг вернулись к нему. Он побледнел, взор устремился куда-то вдаль.
— Я знаю, намерения у отца Рендалла дурные, я сужу по тому, что он принес с собой в эту обитель… принес и оставил.
— Что? Я не поняла.
— Кто-то… или что-то поселилось здесь с того вечера. — Священник покрутил головой, подыскивая слово. — Какая-то нечисть. Оно преследует меня, наблюдает за мной из темноты, порой я вижу его тень. Оно портит церковную и домашнюю утварь. Вы чувствуете этот запах, который я попытался отбить жасмином?
Нос Алиши уже принюхался к тому неприятному запаху, который она ощутила, едва зайдя в кабинет. Теперь она поняла, что это такое, и кивнула.
— Тухлые яйца — их бросили на пол и в ящики стола. По-моему, это существо мочится на ковры — по крайней мере, такое зловоние от них исходит. — Отец МакАфи помолчал, вид у него был жалкий, как у побитой собаки. — Оно завывает и хохочет в других комнатах. А по ночам орет у меня в спальне, но когда я включаю свет, в комнате никого не оказывается. Мария, моя экономка, неделю назад не выдержала и ушла.
— А что полиция? — спросила Алиша, уже догадываясь, что она услышит в ответ.
— Они предложили поставить видеокамеру. Хотели убедиться, что я не сошел с ума.
— Установили?
— Но эта тварь крадет записи. Кто бы это ни был — демон или человек, — его занес сюда отец Рендалл.
— Демон?
Священник печально посмотрел на Алишу и не стал развивать эту тему, понимая, что она все равно не поверит. Она сделала еще пару пометок.
— Скажите, святой отец, в книгах вы называете имена своих «людей ИКС»?
— Они бы меня тогда на части разорвали, во всяком случае большинство. Они хотели сохранить это в тайне, и я им обещал.
— И их никак нельзя опознать?
— В книгах я изменил имена их врачей, работодателей, названия больниц и улиц — все, что могло их выдать. Такие люди, особенно побывавшие в аду, в наше время более скрытны, чем гомосексуалисты. За них никто не вступается, не объясняет, что если ты пережил сверхъестественный опыт, это еще не значит, что ты сумасшедший. А если человек побывал в аду, это вообще может плохо отразиться на репутации.
— Но с вами они соглашались побеседовать.
— Помогает сан священнослужителя. Кроме того, как я уже говорил, я стараюсь встретиться с ними как можно быстрее, пока они не окружили себя защитной броней.
— Как вы узнаете о вероятном «человеке ИКС»?
— Я читаю лекции в больницах, часто выступаю на радио и собраниях людей, которые увлекаются всем этим.
— Чем?
— Сверхъестественным, паранормальным. Среди людей, увлекающихся НЛО и полтергейстом, я, можно сказать, свой. Главное — я оповещаю людей о своих поисках. Очень многие знают, чем я занимаюсь и как со мной связаться. Даже скептически настроенные врачи… когда они сталкиваются с тем, что их пациент, приходя в сознание, вопит об адском пламени, обжигающем его тело, и страшных существах, которые его держат, начинают верить или, во всяком случае, сомневаться в своем неверии — и звонят мне.
— И вы бросаете все и едете?
— До недавних пор случаев возвращения с того света было не так много. Теперь все больше способов вернуть к жизни человека, у которого остановилось сердце, и звонить стали чаще. В последнее время я бросаю все и еду, только если случай представляется достаточно интересным.