Снайп подошел к стойлу БЕЛОЙ-047, но она даже не попыталась отступить назад. Как и многие другие дойные коровы, она научилась ему доверять. Несколько секунд она смотрела на него, потом отвернула голову. Она попробовала топнуть ногой, но раздался лишь лязг цепей.
— Не бойся, — сказал он. — Мистер Снайп тебя не обидит.
Он вошел в стойло, так медленно и спокойно, как только мог. Коровы были пугливы и могли ушибиться, если чувствовали угрозу. Ему совсем не хотелось, чтобы в его смену корова получила увечье.
— Стой смирно, девочка. Не дергайся, — едва дыша, вымолвил он.
Он уже был рядом с ней. Даже после дойки ее вымя было округлым и пухлым. Эта корова была моложе других. На это он тоже часто обращал внимание, когда осматривал ее подруг с более пышными формами. Он почувствовал, как стала пульсировать жилка на шее и горячий румянец поднялся к щекам. Дрожащими пальцами он нащупал в кармане халата баночку с бальзамом красоты.
Население голодало. Но это, казалось, никого наверху не заботило.
И те, кто уже был близок к голодной смерти, кому белок действительно был жизненно необходим, редко его получали. Мясо предназначалось тем, кто мог себе его позволить. Жизнь предназначалась тем, кому она была по карману; впрочем, так было всегда.
Руки Ричарда Шанти были в крови. В отличие от своих коллег по цеху, он этого не отрицал. И не делал вид, что всем доволен. Пока все, в надежде на искупление грехов, распевали умиротворяющие псалмы из Книги даров или Псалтыри живота, он мучительно переживал свою вину, по крайней мере в душе. Никогда и ни с кем он этого не обсуждал. Не делился своим ужасом от той роли, которую был вынужден исполнять изо дня в день. Вместо этого он заставлял себя страдать, придумывая все новые испытания. Так он собирался при жизни наказать себя за ошибки. Возможно, в следующей жизни уже не было бы того ада, в котором он существовал сейчас. И даже если не было никакой следующей жизни, он все равно надеялся на то, что ему воздастся по справедливости.
Животным он начал сопереживать сразу, как только пришел на завод. Начинал он неквалифицированным разнорабочим. Его заставляли убирать кровь и обрезки. Но даже тогда его тянуло к особо активным Избранным, к тем, кто боролся и сопротивлялся. Ему не разрешали приближаться к конвейеру, но в первую же неделю работы он стал свидетелем того, как молодой бык, взбесившись в предубойном загоне, остановил цепь. Шанти направился прямиком к паникующему животному и в считаные мгновения успокоил его — к восторгу забойщика, которому удалось восстановить движение конвейера. В ту пору подобные случаи бывали часто. Вскоре забойщики Магнуса даже придумали ему прозвище: Шанти-миротворец, Шанти-усмиритель.
— Эй! Какого черта вы там делаете?
Рев Гревила Снайпа эхом разнесся по доильному залу. Роуч и Парфитт едва не подпрыгнули от испуга, услышав его. Они разом отключили поливочные шланги и повернулись к боссу. В углу, прижавшись к белому кафелю стены, трусливо дрожала БЕЛАЯ-047; вода стекала по ее покрасневшей коже. Никто из парней не осмеливался взглянуть начальнику в глаза.
Снайп намеренно приближался медленно и словно крадучись, недвусмысленно давая понять, кто здесь охотник и кто добыча. Он проговорил, понизив голос едва ли не до шепота:
— Я задал вам, черт возьми, ВОПРОС.
Последнее слово он выкрикнул.
— Смотреть на меня. СМОТРЕТЬ НА МЕНЯ.
Под тяжестью его взгляда один и другой наконец подняли голову. Глаза дояров забегали, они смотрели по сторонам, только не на него.
— Вам должно быть стыдно. Опустите шланги — разве для этого они предназначены? Что вы себе вообразили?
Роуч и Парфитт переглянулись, но оба по-прежнему молчали. Позади них вздыхала и шипела БЕЛАЯ-047, и эти звуки вибрировали из-за судорожной дрожи ее мышц. Снайп перевел взгляд с одного лица на другое и вдруг с размаху ударил Роуча ладонью по уху. Звук удара взорвал тишину. Глаза Роуча полыхнули белым гневом, но сила тяжести перевесила. Он опустил глаза.
— Я спрашиваю еще раз. Мне плевать, кто из вас ответит. Но я хочу знать. Хочу услышать это из ваших уст. Что вы делали?
— Я… — начал Парфитт. — Ну, мы… она была грязная. Сэр.
— Все коровы грязные. И что особенного именно в этой?
— Она была… в дерьме, мистер Снайп, — сказал Роуч, к которому наконец вернулся дар речи.
«Наверное, решил, что я даю им шанс оправдаться», — подумал Снайп.
— Гаррисон и Мейдвелл не слишком умны, — сказал Снайп. — Но вы двое, пожалуй, самые тупые дояры, с которыми я имел несчастье работать. Готов спорить, у этой коровы мозгов больше, чем у вас двоих, вместе взятых. Как давно вы записались в скотники?
Парни снова переглянулись, явно не зная, каких слов от них ждут.
— Это ваш последний шанс объясниться, прежде чем я доложу о вас самому мистеру Магнусу.
— М… мы не скотники, сэр, — произнес Парфитт.
— Тогда почему вы выполняете работу скотников? С чего вы взяли, что у вас достаточно квалификации, а?
— Мы так не думали, — ответил Роуч.
— О? Значит, вы знаете, какую работу вам надлежит выполнять? Что ж, это радует. А то мне уж показалось, что вы пытаетесь стать кандидатами на увольнение. Вы даже себе не представляете, как бы я скучал по вас. — Снайп прошел между ними, направляясь к БЕЛОЙ-047. — Стойте, где стоите. Разговор не окончен.
Он открыл деревянные ворота стойла и попытался выманить забившуюся в угол БЕЛУЮ-047, чтобы отогнать ее в загон для откорма. Согнувшись чуть ли не пополам, корова упиралась. Он крикнул, показывая на нее:
— Одной не хватает?
Парфитт кивнул. Снайп кивнул в свою очередь и снова закрыл ворота.
Он догадался, что идиоты-дояры уже успели переговорить друг с другом. Парфитт взял на себя роль ответчика, видя, что Роуч уже получил оплеуху.
— Сэр, мы не нарочно. Корова была жутко грязная, и мы просто попытались ее отмыть. Такого больше не повторится.
Снайп окинул их суровым взглядом и скептически ухмыльнулся.
— Должно быть, вы принимаете меня за полного придурка, если думаете, что я поверю в этот бред. Вы двое намеренно отделили корову от стада и совершили над ней насилие, обливая водой из шлангов высокого давления. Шланги эти, как вам известно, предназначены для смывания навоза с плитки, кирпича и бетона. Каково пройтись этой струей по телу животного? Я очень удивлюсь, если окажется, что корова не пострадала. Не исключено, что после такого душа ее придется отправить на бойню.
— Но это всего лишь вода, сэр. Она не могла причинить вреда, — попробовал возразить Роуч.
Снайп снова ухмыльнулся, но теперь улыбка его была едкой.
— Вам известно, что делает Рори Магнус с работниками, которые обижают скот?
Лицо у одного и другого дояра стало мертвенно-бледным.