— Конечно, — подтвердил я. — И вы понятия не имели…
— Насколько Холли, мать ее, ненормальная? Не имел. Да это было как гром среди ясного неба.
— Я слышал, вы тогда сильно расстроились. Наверное, восприняли поступок Холли как настоящее предательство.
— От кого слышали? — спросил Вернер. — Кто эти люди?
— Друзья Холли. Насколько вы были расстроены?
Вернер глубоко вздохнул и неторопливо подошел к креслу. Опустился в него с продуманной небрежностью и стянул резинку, удерживавшую хвостик. Провел руками по блестящим волосам и водрузил на лицо улыбку. Улыбка явно чувствовала себя неуместной.
— Я… — Вернер отвел взгляд, потом снова посмотрел на меня широко открытыми глазами. — Верно, эти видео явились для меня настоящим шоком. Однако они же стали и тревожным звонком. У Холли всегда были проблемы, но не до такой же степени. Вы знаете, как она выглядит: сногсшибательно, невероятно… возбуждающе… Но такого я даже от нее не ожидал. Мне стало тошно, я совершенно к ней охладел. Вот почему я порвал с Холли.
Мой голос оставался ровным, лицо — неподвижным.
— Вы порвали с ней?
Вернер коснулся эспаньолки и оскалил крупные зубы.
— Мое терпение небезгранично. Откровенно говоря, на закидоны Холли его уже давно не хватало. Видео меня сильно огорчили, но довольно скоро появились кое-какие виды на будущее. И, как я уже говорил, в наших отношениях чувства отсутствовали. По крайней мере с моей стороны.
Я кивнул.
— Но тогда вы были очень злы, верно? Я слышал, будто прошлой осенью вы с Холли даже скандалили.
Вернер подался вперед и ткнул в меня пальцем:
— Вы разговаривали со стариком, да? С ее гребаным соседом?
Я покачал головой:
— Я с ним не знаком, но, возвращаясь к моему вопросу… Вы с Холли часто ссорились прошлой осенью?
— Мы оба тогда были несчастливы.
— Значит, все-таки несчастливы. Значит, чувства в ваших отношениях все-таки присутствовали. И расставание причиняло вам боль.
Вернер встал, снова собрал волосы в хвост, глубоко вздохнул и принял серьезный вид.
— Я даже и не знаю. Кажется, в те дни Холли только и делала, что лгала мне. Конечно, я переживал. Мы оба переживали. Мы кричали, хлопал и дверьми, говорили гадости, о которых потом жалели… ну и что? Это неприятно, гордиться тут нечем, но так уж сложилось.
Я постарался напустить на себя сочувствующий вид, но это было сложно. Вернер расхаживал по гостиной, я сидел тихо. Через минуту-другую я снова встряхнул его.
— Джин, я слышал, что грубыми словами дело не ограничивалось. Говорят, вы били вашу любовницу.
Вернер резко обернулся. В лице его был гнев и, возможно, страх.
— Чего только не наболтают! Ерунда, полная ерунда! Конечно, мы ссорились, но я никогда не поднимал руку на Холли. И вообще, я бы на вашем месте поостерегся распространять такие слухи.
— Я слышал, будто вы некоторое время вроде как преследовали Холли…
— Чепуха! Вы разговаривали с Кругом? Этот старый педик всегда имел на меня зуб, а ведь мы даже знакомы не были.
— Понимаю, — сказал я. — И все же мне интересно, почему люди говорят, будто вы били ее.
— Мне-то, черт подери, откуда знать? Может, если вы скажете, от кого услышали это фуфло…
— Джин, Холли видели в синяках и сильно расстроенной. Вы ее знаете или по крайней мере знали тогда… Откуда у нее могли взяться эти синяки? Кто еще мог расстроить ее?
— Спросите чего полегче. В этих гостиницах с ней могло произойти все, что угодно.
Я вздохнул и выдержал паузу.
— Конечно, — произнес я наконец. — Но имен вы не знаете.
Темные глаза Вернера хитро блеснули.
— Был один тип… Холли спуталась с ним летом, а после того, как наши отношения зашли в тупик, она, по-моему, начала встречаться с ним. Настоящий псих, здоровенный, настоящий шкаф. Не поверите — вышибалой работает. Во всяком случае, думаю, Холли в итоге поняла, с каким уродом связалась, и захотела порвать с ним. Но она боялась его… Такой на все способен. Понимаете, о чем я?
— Этот тип, часом, не Джейми Койл?
Вернер энергично кивнул:
— Ага, Джейми. Он настоящий подонок. Что вам о нем известно?
— Очень немного. Когда Холли рассказала о Джейми?
— Не помню… Наверно, когда мы в последний раз виделись.
— И когда это было?
— Довольно давно… по меньшей мере месяц назад.
— И с тех пор вы не связывались? — Вернер покачал головой. — Может, на прошлой неделе? Нет? Неделю назад?
— Я говорил вам… это было пару месяцев назад. — Я медленно кивнул, и Вернер снова облокотился на каминную полку и посмотрел на меня. — Теперь, если вы закончили с вопросами…
— Почти. Вы сказали, что у Холли были проблемы. Какого рода проблемы?
Вернер казался удивленным.
— Семейные, — сказал он. — С папашей. Господи, да она только об этом и писала. Я не знаю подробностей, но семейка у нее была с прибабахом, такие не каждый день попадаются. Насколько я понимаю, когда Холли была маленькая, ее отец не пропускал ни одной юбки и даже не пытался скрывать это. Ну, теперь, если…
— Еще два слова. Насколько хорошо вы знаете Джейми Койла?
В прищуре Вернера отразилось недоумение.
— Да вовсе не знаю. Видел пару раз прошлым летом в клубе, куда ходила Холли. Он там работал. Мы и парой фраз не перекинулись.
Я поднял брови:
— Да? Тогда объясните, почему Джейми ошивается возле вашего дома.
Вернер побледнел, небрежно поставленный локоть соскользнул с каминной полки.
— В общем, хорошо, что он бросил сцену, — заметил я.
Майк Метц хмыкнул. На заднем плане булькало что-то явно спиртное, вещало Национальное общественное радио. Было воскресное утро, за окном поблескивала капель.
— Он настолько плох как актер? — спросил Майк!
— Никуда не годится. Или просто не умеет импровизировать. Втирал мне, будто отношения с Холли были несерьезными, будто он сам порвал с ней… Дешевый балаган, ей-богу, никакого профессионализма.
— А история с Джейми Койлом?
— Что Холли его боялась? Очень может быть: Джейми страшноватый парень. Впрочем, каждое слово Вернера я бы дважды перепроверил. Одно точно: Вернер сам боится.
— Кого? Койла?
— Разумеется. Вернер чуть штаны не намочил, когда я сказал, что Койл следит за его домом. Но дело не только в Койле: Вернер с самого начала нервничал. Он явно не хотел разговаривать и мог в любой момент вышвырнуть меня, однако не вышвырнул. Ему явно хотелось выведать, что я знаю, а что нет — короче, чего меня принесло. Вот он и впустил меня и вопросы мои выслушивал.