– Вот что я приготовил для тебя! – произнес он с улыбкой, надевая ей на палец скромное колечко.
Мне казалось, что Гибралтарский ангел – более стильный подарок, но о вкусах, как говорится, не спорят.
Задержав ее руку в своей, Брэд заглянул ей в полные слез глаза.
– Хочешь поехать со мной в Мексику, лапочка?
Ну вот, пожалуйста! Опять Мексика… Пора забирать мою долю и сваливать. Заложив большие пальцы рук в задние карманы джинсов, я подошел к сумке и постучал по ней носком кроссовки.
– Думаю, вам, ребята, немного бабок не помешают, – протянул я. – Сейчас посмотрим, сколько я смогу вам дать. – Я нагнулся, ухватился за ручку сумки и поволок ее к двери.
– Марти, мать твою, ты что себе позволяешь? – окрысился Брэд.
– Ничего особенного! Хочу подарить вам немного моего золота, чтобы вы могли безбедно начать новую жизнь. Что тебе не нравится?
Брэд наступил на сумку ногой.
– Я скажу тебе, Марти, что мне не нравится, – процедил он. – Это не твое золото, это золото мое и Шерри-Ли.
– Брэд, черт возьми, золото мое! – взорвался я. – Не ты, а я сбондил его, если честно и справедливо…
– Кончайте базарить! – вмешалась Шерри-Ли. – Мартин, по-моему, ты согласишься с тем, что Брэд увел золото у тебя, а потом я умыкнула золотишко у него…
– Я это золото заработал, – вскинулся Брэд, – если честно и справедливо…
– Ах, да ладно тебе! – отмахнулась Шерри-Ли. – А раз мы с тобой помолвлены и все такое, значит, золото наше общее. Я права, Брэд?
– Солнышко, что мое – то твое, и наоборот! – заявил Брэд, сложив руки на груди.
Ни фига себе! Эта парочка – два сапога пара.
Я посмотрел на Шерри-Ли, надеясь, что потрясение от ее предательства не отражается на моем лице.
– Ну ты даешь! – покачал я головой. – После всего, что у нас было…
– Мартин, – оборвала она меня, вскидывая голову. – У нас с тобой не так уж много всего и было! Церковь, пьянка, ужин; так, шапочное знакомство.
Я обомлел, а она стояла подбоченясь и смотрела на меня не мигая.
– А как же ангел, которого я тебе подарил? – обрел я дар речи наконец.
– А что такое? – вскинула брови Шерри-Ли. – Хочешь, чтобы я его вернула?
Я перевел дыхание. Вот так так!..
– Да нет, пусть остается у тебя!
– Ты просто прелесть, Мартин! – просияла Шерри-Ли. Потом она подошла ко мне и взяла меня за руку. – Мартин, у нас с тобой все равно ничего бы не получилось. Да ты, наверное, и сам все прекрасно понимаешь, иначе ни за что не сделал бы то, что сделал, не помирил нас с Брэдом. Кстати, помнишь, что ты сказал мне вчера, когда объявился?
Я открыл было рот, но она опередила меня:
– Ты сказал, что отдаешь золото мне, как и обещал, и чтобы я забрала у церковников Энджи. Разве не так ты говорил? И помимо всего прочего, ты еще вернул мне жениха и дал нам, всем троим, возможность зажить новой жизнью. Разве не так, Брэд? Разве это не замечательно?
Брэд вертел в руках мою пушку.
– Ага, – кивнул он, не поднимая головы.
Связь между моим мягкосердечием и отсутствием патронов в патроннике прошла мимо его сознания.
– И если у нас родится мальчик, мы назовем его в твою честь, когда будем крестить, – продолжала Шерри-Ли.
– А может, гончую или еще кого, – поддержал ее Брэд.
Шерри-Ли заглянула мне прямо в глаза, ища в них сочувствия.
– Ты, Мартин, сделал доброе дело, – сказала она. – Не надо все портить!
– Солнышко, нам пора, – напомнил о себе Брэд.
– Ты прав, любимый, – кивнула Шерри-Ли, отпуская мою руку. – Пойду соберу вещи.
Она ушла, и мне оставалось только глазеть на Брэда. Он тоже не отводил от меня взгляда, но его положение было куда выгоднее.
– Женскому сердцу не прикажешь, Марти! – Он пожал плечами. – Так что не держи на нас зла!
– Отвянь! – буркнул я.
– Да ладно тебе, – усмехнулся он. – Ты не пропадешь. Те монеты, что я тебе дал, еще у тебя?
– Да, у меня. А что?
Он достал из сумки капсулу с «Кленовыми листьями» и кинул их мне. Тяжелая капсула угодила мне точно по яйцам, и я поморщился.
– Убери подальше! – хохотнул он. – Шерри-Ли взбеленится, если узнает, что я разбазариваю семейный бюджет.
Я запихал капсулу с монетами в задний карман. Мое страдальческое выражение лица смыло ликующую улыбку с лица Брэда.
– Послушай, Марти, – вздохнул он. – Я не могу дать тебе больше золота, чем уже дал, но хочу, чтобы у тебя осталось на память обо мне еще кое-что.
– Ты и так одарил меня более чем… – усмехнулся я.
Он протянул мне свою золотую цепочку.
– Вот, возьми! Тройная, панцирное плетение…
Я попятился.
– Нет, нет, ни в коем случае… Не придумывай! Я эту цепку не возьму.
– Почему? – Он нахмурился.
– Не в моем вкусе…
– Тогда возьми Клинтона.
– Ни за что!
– Прошу, возьми цепку на память о нас. Не обижай, бери!
– Пожалуйста, оставь ее у себя! – не сдавался я. – Я не пацан какой-нибудь!
– Бери, черт тебя возьми! – Брэд подался ко мне и надел идиотскую золотую цепь мне на шею. – Отлично смотрится! Ты сейчас прямо как Оливер Уэнделл Холмс, наш известный законник… «Великий инакомыслящий», как его называют.
С хреновым ярмом на шее! – подумал я, глядя на Шерри-Ли, появившуюся с сумками в руках.
– Славная цепочка, – улыбнулась она, окинув меня взглядом.
– Я заставил его взять ее, – сказал Брэд. – Либо цепочка, либо собака. Ты готова, детка?
Она кивнула:
– Дорогой, заводи машину, а я пока попрощаюсь с Мартином.
– Ну, давай пять! – хохотнул он, протянув мне руку, потом хлопнул меня по плечу и направился к двери. – Братан, скажи мне напоследок, на хрена тебе твоя дамская сумочка? – обернулся он на ходу.
– Эта сумочка принадлежала Луизе. Эта женщина налетела на меня как ураган, разбила мне сердце и унеслась прочь.
Брэд замешкался, похоже, собирался мне кое-что сказать, но потом повернулся и ушел.
Шерри-Ли стояла, смотрела на меня, а затем, услышав, как отец ее ребенка орет во дворе на Клинтона, подошла ко мне и взяла меня за руки.
– Знаешь, мне в самом деле очень паршиво, – буркнул я.
– Будет тебе, – улыбнулась она. – У тебя все сложится хорошо.
Она отпустила мои руки и поднесла пальцы к вискам, будто я причинил ей головную боль.