— И я очень рад, что ты так и сделала.
— Насчет некоторых вещей, которые я наговорила, когда вы были здесь… Знаете, я… я не такой уж и монстр.
— Я и не думаю, что ты монстр.
— А что вы думаете?
Он думал, что жизнь еще недостаточно ее побила, чтобы она поняла, что ни черта не знает:
— Это неважно.
Она издала облегченный смешок:
— Ну вообще-то вы меня не знаете, так что какая разница, что вы обо мне думаете.
— Честно говоря, с моим мнением действительно считаются немногие.
Обычно все попытки выжать хоть какую-то информацию из врачей ни к чему не приводили. Но Тим все равно собирался поговорить с директором Пеппердина, так что он решил, что может заехать и в Центр помощи студентам.
Он припарковал машину и быстро зашагал по кампусу, и тут запиликал сотовый.
Высокий мужской голос сказал:
— Мистер Хеннинг хочет вас видеть.
— Кто это?
— Он хочет знать, насколько вы продвинулись в деле.
— Кто это?
— Я работаю на мистера Хеннинга.
Тим в своей жизни встречал достаточно мистеров хеннингов, чтобы понять, что на него пытаются оказать давление:
— Если он хочет поговорить, пусть позвонит мне сам. Я не имею дел с посредниками.
Через минуту телефон зазвонил снова:
— Да?
— Я очень занятой человек, мистер Рэкли.
— Я тоже, Уилл.
— И все же вы настаиваете на том, чтобы я лично вам звонил?
— Мы же не бюджет на текущий год собираемся обсуждать. Я защищаю конфиденциальность вашей частной жизни. Вашей и вашей дочери. Вот так.
— Отлично, — на другом конце провода бросили трубку.
Тут же сотовый Тима зазвонил в третий раз:
— Привет, Тим. Это Уилл Хеннинг. Мне нужно с тобой увидеться.
Если бы в его тоне не было сарказма, это было бы даже смешно.
— Где вы?
— Сейчас работаю дома, — послышался ответ, потом Уилл зачем-то добавил: — Здесь работа идет продуктивнее.
— Я заеду к вам сегодня после обеда.
— Когда?
— Когда буду поблизости.
Перед кабинетом директора Тиму пришлось выстоять длинную очередь из студентов, которые пришли отпрашиваться с занятий. Директорша — приятная женщина лет восьмидесяти в очках с толстыми стеклами — заверила Тима, что работает в колледже уже тридцать пять лет и за все время ее работы не случалось никаких чрезвычайных происшествий. Из соображений конфиденциальности она не позволяла студентам работать у себя в офисе, а две ее сотрудницы провели здесь почти столько же лет, сколько она сама.
Дальше Тим поехал в Центр помощи студентам. Само здание Центра было зажато между парковкой и скалой. Внутри царил стиль унылой официальности, из которого резко выбивалась хорошо одетая женщина за крошечным столиком в приемной. На ее бейджике было написано только имя: РОББИ.
На симпатичном лице появилось напряженное выражение, когда Тим назвался:
— Должна предупредить вас, мистер Рэкли, что мы строго соблюдаем конфиденциальность.
— Пожалуйста, называйте меня Тим.
— Мы придерживаемся правил Американской психологической ассоциации.
— А здесь работают только психологи?
— Нет, мистер Рэкли. Большинство наших сотрудников имеют лицензии социальных работников. Но к ним применимы те же правила в отношении конфиденциальности.
— Студентам нужно направление, чтобы попасть сюда?
— Они могут обратиться к нам напрямую, если являются студентами старших курсов или ШУБГ.
— ШУБГ?
— Школа управления бизнесом Грациадо.
— А вы имеете право раскрывать информацию о том, когда к вам обратился конкретный студент?
— Ни в коем случае.
Откуда-то из задней комнаты вышла девушка. Подойдя к ним, она извинилась:
— Простите, я не хотела мешать.
— Все в порядке, — откликнулась Робби, — мы как раз закончили. Может быть, ты покажешь нашему посетителю, где выход?
Тим пошел за девушкой. Перед самой дверью она споткнулась о какой-то цветочный горшок и чуть не упала. Тим подхватил ее за руку, и она издала смущенный смешок:
— Извините, я такая неуклюжая. Когда меня здесь видят, я сразу начинаю нервничать. Мне кажется, люди задаются вопросом, что со мной не так… — Она покраснела. — О Господи, Шанна, лучше молчи.
— Это еще ничего. Ты прекрасно держишься. Видела бы ты, как я в больнице жду результатов анализов.
Шанна с секунду смотрела на него, приподняв брови, а потом ее лицо расплылось в улыбке.
Они вместе пошли к машинам. Две девочки сидели в «Рэйндж Ровере», припаркованном возле «акуры» Тима, и разговаривали. Из кабинетов Центра пациенты попадали прямо на огромную стоянку кампуса — так что конфиденциальности тут было хоть отбавляй.
Шанна снова заговорила:
— Я перевелась сюда из другой школы в этом году. Ну, это оказалось нелегко и… А ты здесь учишься? С виду ты слишком старый. Я не в этом смысле, просто… — Она снова покраснела и прижала руку к губам, — просто не обращай на меня внимания.
Передние двери «Рэйндж Ровера» синхронно распахнулись. Сидевшие в нем девушки вышли и направились к ним. Они явно поджидали Шанну, и Тим подумал, что это ее подруги. У одной поверх джинсов была надета хлопковая юбка. Другая была в красной футболке и комбинезоне, ее волосы были забраны в хвост. Она сказала:
— Привет, ребята! Ну как сегодня прошли занятия?
— Хорошо, — с легкой неуверенностью в голосе ответила Шанна.
— Я Джули, а это Лорейн. Мы сегодня собираем народ у себя и хотим вас пригласить.
— О, — растерялась Шанна, — как мило.
Лорейн протянула руку и коснулась руки Тима своими наманикюренными пальчиками:
— У нас будет все по высшему разряду: разговоры, напитки.
Мозг Тима, закаленный годами работы с участниками пирамид, сектантами и тому подобными мошенниками, послал ему мгновенный сигнал. Он открыл рот, чтобы отшить девочек, но тут его вдруг осенило.
Джули потрепала Шанну по плечу и сказала сочувственным голосом:
— Похоже, настроение у вас неважное.
Тим повернулся к Лорейн, которая шла рядом, игриво на него поглядывая:
— А ты, по-моему, староват для того, чтобы здесь учиться.
Тим притворился, что смущается, завел руки за спину, быстро снял с пальца обручальное кольцо и засунул его в задний карман джинсов.