Фрэнки открыл глаза и простонал:
— Где я? Что случилось?
Стречи подалась вперед:
— Он бредит. Вызовите «скорую»!
Но на Линкольна это нисколько не подействовало:
— Что вы хотите сказать — «я лорд Эском»?
— То, что я купил титул, — ответил Уолтер.
— Ничего подобного. Я заплатил за него сто двадцать тысяч.
У Уолтера даже челюсть отвисла:
— А… а я — сто сорок.
— Значит, он наш! — возопила миссис Ниббетт.
— Я умираю, — провыл Фрэнки.
Но и до него Линкольну не было дела. Он заорал:
— Да вы только что выпили за мое здоровье, черт бы вас всех побрал! Я — хренов лорд Эском!
— Простите, но это — мой муж.
Уолтер расправил плечи и согласно кивнул:
— Да, я — лорд Эском.
— Нет, я!
— Послушайте, придурки! — рявкнул Фрэнки, с трудом поднимаясь на ноги. — Есть только один лорд Эском, и он — перед вами.
— Господи! Я же вам говорила — бредит, — сказала Стречи, пробираясь к двери.
И тут она резко затормозила. В дверях, точно вышибала из ночного клуба, вырос, не решаясь войти, чернобородый Эдгар Деларм. Он обозрел присутствующих ледяным взглядом:
— Не упоминайте имени Господа вашего всуе!
В бар, однако, он так и не вошел. Так как за ним было не протиснуться, Стречи бесшумно и быстро проскользнула к двери лоджии, а оттуда — во дворик отеля. Снаружи ярко светило беспощадное солнце. Было тихо. Стречи пробралась между столиков и перемахнула за низенькую ограду в сад. Он представлял собой коротко стриженные кустарники, травку и цветы. Но Стречи было не до цветочков — где-то там, на другой стороне, стояла ее машина.
Чтобы добраться до парковки, ей надо было пробежать мимо главного входа отеля. Что она и сделала — наклонив голову, отчаянно работая локтями, — как вдруг увидела Джереми Бэррингтона Дауни. Друг или враг? Он бежал ей наперерез.
Выходит, враг.
Стречи резко свернула влево, но, чтобы добраться до места назначения, его было не миновать. Она попыталась увернуться, но Джереми был все ближе. Она снова вильнула в сторону, но оторваться от него опять не удалось. Он выдохнул:
— Я когда-то здорово играл в регби.
Она затормозила. Вот незадача-то. Джереми угрожающе вырос перед ней, точно футбольный форвард в ожидании паса.
Она вильнула вправо, надеясь ускользнуть, — и в ту же секунду почувствовала его сильные руки — он обнял ее и прижал к себе.
— Тихо, тихо, — проговорил он. — А то я могу очень разволноваться.
Она встряхнула своими золотыми волосами. Будь женственной, сказала она себе.
— Джереми, мне правда нельзя туда возвращаться. — Она грустно посмотрела на него. — Ты можешь увезти меня на своей машине?
— Стоп-стоп, — сказал он и на правах захватчика потрепал пленную по щеке. — Кто это у нас нехорошая девочка?
— Мне очень жаль. — Она виновато опустила голову. — Ну, пошли?
— Внутрь?
— Главное — отсюда. Прошу тебя, Джереми.
Ей было чертовски не по себе.
— Те люди рассердятся, если я тебя не приведу.
— А я рассержусь, если приведешь.
— А что мне будет, если я соглашусь помочь тебе?
Господи Иисусе, подумалось ей, это что же я — предлагаю себя прямо тут, на парковке?
— Что же мне делать? — спросила она.
— Иди — «как ты вошла в мои мечты», — грустно взглянув на нее, ответил он.
— Чушь, Джереми.
— Я должен отвести тебя внутрь.
И он знал, что говорит. Он держал ее, нежно, но твердо. Когда они тронулись в сторону отеля, она вновь почувствовала себя школьницей, застигнутой за шалостью строгим учителем, и вот теперь ее ведут к директору.
— Тебе ведь не надо этого делать, Джереми?
— Теперь, когда я поймал тебя, — надо. Я здесь живу. И в этом отеле меня знают. Даже лорд Эском — если кто из этих глупцов действительно лорд — будет иметь со мной дело. Может быть, в будущем он даже что-нибудь у меня и прикупит.
Они принялись подниматься по ступенькам. Дверь открыл швейцар:
— Добрый день, мистер Бэррингтон Дауни.
— Понимаете, о чем я? — продолжал он, поднимаясь вместе с ней по ступенькам. — Знайте, я ни на секунду не сомневался, что никто из этих американцев не купит подлинный титул.
— Все купили, — пробормотала Стречи.
— Идиоты несчастные. Когда я выходил, один из них — который выглядит что твой проповедник — как раз начал цитировать Апокалипсис.
— А я тогда что — книга Руфи?
— Скорее Откровение Иоанна Богослова. Вам придется кое-что объяснить.
У двери их встречали Линкольн и Фрэнки ди Стефано. Линкольн злобно уставился на нее, Фрэнки же осклабился:
— Вот вы, оказывается, какая.
Линкольн спросил:
— Как вы могли, Стречи?
Фрэнки ответил:
— Она англичанка — разве этого недостаточно?
Когда Джереми попытался протиснуться между ними, Фрэнки остановил его:
— Не гони лошадей, приятель. Мы еще здесь не закончили. — Он обернулся к Стречи: — Вы же не станете отрицать, что вы нас надули?
Она мрачно кивнула.
— И какова же была ваша роль?
Он требовал унижения и наказания, так что она пробормотала:
— Я должна была следить, чтобы вы не встретились.
Фрэнки кивнул.
— И скольким Клайв продал титул?
Ее глаза на мгновенье вспыхнули.
— Хотела бы я это знать. Сначала я тоже думала, что одному.
— Это он втянул вас в это дело?
Вмешался Линкольн:
— Подождите, Фрэнки. Она и лорд Клайв — они вместе. Помните, в Штатах они всюду были вместе?
Фрэнки покачал головой:
— Я встречался только с лордом Клайвом. И самым симпатичным, что у него с собой было, являлся его полосатый пиджак.
Стречи спросила:
— Так с ним не было девушки?
Через мгновение Фрэнки ухмыльнулся:
— Нет. Но ведь было только три часа дня.
Линкольн заявил:
— Говорю вам, они вместе.
Фрэнки продолжал:
— Вот что, Стречи, — нам нужны наши деньги. Что касается титула, я понимаю, что это — обман. И я сильно подозреваю, что его вообще не существует. Вот наши деньги — это другой вопрос, и он меня очень беспокоит. Видите ли, если Клайв, — он ведь не настоящий лорд, верно?