— Теоретически — да.
— Теоретически?
— Церковь не однородна, в ней есть различные группировки. Самая консервативная представлена курией, но есть и более многочисленные, либеральные, о которых я пока умолчу. Как только какая-нибудь группировка получает преимущество, к ней тотчас же примыкают остальные лица духовного звания.
— Идут следом, точно вагоны за паровозом?
— Да, можно и так сказать.
— Так и случилось в 1978 году?
— Нет. Курии не удалось продавить выдвижение кардинала Сири, пользовавшегося поддержкой консерваторов. Вместо него группировка кардиналов-неитальянцев выдвинула Альбино Лучиани. Это и предрешило его судьбу.
На мгновение в зале воцаряется молчание. Затем капитан продолжает:
— На втором конклаве 1978 года, «в год троецарствия», решили не рисковать и выдвинуть легко управляемую фигуру. Понтифик оказался не только под властью курии, ему удалось установить и великолепные отношения с верующими. Он оказался крайне полезен…
— Я и не думала, что Иоанн Павел II окажется таким…
— Никто этого не предполагал. Но понтифика не в чем винить. Во-первых, потому, что в 1981 году он получил серьезное предупреждение: если не побоится и отступит от первоначального плана, то его убьют. II потом, Ватикан, пусть и косвенно, вложил около миллиарда долларов в казну «Солидарности».
— «Солидарности»?
— Да, польского профсоюза из Гданьска, при участии которого в стране был свергнут коммунистический режим. При финансировании Ватикана и США.
— Коммунизм — вечная цель… и мишень.
— Да, он не только американцам покоя не даст. Ватикан тоже был обеспокоен.
— Но ты так и не ответил на мой вопрос. Почему убийцы Святого Отца не уничтожили бумаги? По крайней мере, я бы поступила именно так.
— Дослушай, — продолжает отец, — ведь понтифика погубили не документы, попавшие ему в руки. Кто-то позаботился о том, чтобы сразу же удалить их из опочивальни Святого Отца и передать человеку, выполнявшему задание. Он-то и увез их из Ватикана. Ему приказали уничтожить список, но человек не выполнил приказ.
— Почему?
— Хороший вопрос. Допустим, чтобы иметь возможность шантажировать. А может быть, ради спасения собственной жизни, на случай, если потом главари задумают избавиться от него.
— Понятно, — кивает Сара. — Значит, пора задаться вопросом: за что убили понтифика?
— Ты будешь допивать вино? — неожиданно спрашивает Рафаэль. Его голоса давно не было слышно. Девушка смотрит на него:
— Нет, — отвечает Сара, протягивая стакан, — угощайся.
— Благодарю, — отвечает Рафаэль и без лишних церемоний допивает предложенный напиток.
— Я хочу знать, кто и за что убил понтифика, — требует девушка, — и какое отношение к нему имеет Фиренци. Фамилия знакомая, вот только не помню, откуда. Я хочу понять, какова моя роль в этих событиях.
— Простите, капитан, что перебиваю вас, но будет лучше, если мы продолжим наш разговор в машине.
— В машине? Какой еще машине? В той самой, в которой мы приехали? — спрашивает девушка.
— Нет, в той, что припаркована снаружи, — поясняет отец. — Как, по-твоему, иначе можно выбраться отсюда?
— Ну, не знаю. С ним все возможно, — отвечает Сара, глядя на Рафаэля. — Но куда же мы направляемся? Разве здесь нам грозит опасность?
— Нет, но вскоре Мафра будет кишеть агентами, а мы не можем рисковать, нам нельзя попадать в ловушку. Необходимо опережать противника. Постоянно продвигаться на шаг вперед, — поясняет Рафаэль.
— Ты действительно уверен, что они найдут нас в Мафре?
— Ничуть в этом не сомневаюсь.
— Понтифик умер оттого, что слишком много знал, — сообщает Рауль, усаживаясь в «Вольво» рядом с водителем и глядя на заднее сиденье, где расположилась его дочь, подавшаяся вперед всем телом, чтобы лучше слышать рассказ. Рафаэль, кажется, полностью поглощен вождением. Сара догадывается, что он, должно быть, уже слышал эту историю, и сейчас занят собственными мыслями. — А узнав, собрался принять соответствующие меры.
— Полученные сведения были настолько важны?
— Да. Папа узнал, что важные в церковной иерархии лица, включая самого Государственного секретаря, кардинала Жана-Мари Вийо, входили в масонские ложи, а это означало автоматическое отлучение от церкви. Кроме того, Святому Отцу стало известно, что Институтом религиозных дел, или Банком Ватикана, руководил коррупционер, который при попустительстве некоего лица из «Банко Амброзьяно» отмывал деньги мафии и прочих далеких от святости организаций.
— О ком ты говоришь?
— О Поле Марцинкусе из Банка Ватикана и о Роберто Кальви из «Банка Амброзьяно». А также о ключевой фигуре — о том, кто манипулировал ими обоими — о Личио Джелли, мозговом центре всех операций по отмывке денег. Кстати, ты даже не представляешь, о каких фантастических суммах идет речь!
— Как такое возможно?
— Через подставные фирмы в Южной Америке и Северной Европе, захватывая впоследствии заграничные банки или пользуясь филиалами «Амброзьяно», чтобы перевести или снять деньги со счета. Когда дело стало процветать, Кальви получил от Павла Шестого прозвище «божьего банкира». Когда уровень транзакций поднялся — точнее, когда Джелли стал отмывать более крупные суммы, а операции неизменно проводились через банки Ватикана или Амброзьяно — разумеется, тотчас возникли подозрения, а Кальви с Марцинкусом, хотя и были блистательными финансистами, все же совершали ошибки. Собственно, ошибок было немало. Кончилось скандалом, известным как «скандал банка Ватикана», случившимся вскоре после смерти понтифика.
— «Банк Амброзьяно», имевший давние связи с религиозными организациями, — продолжает Рафаэль, — попал в руки Роберто Кальви, известного члена ложи П-2. Джелли, великий магистр ложи, решил, что будет участвовать в деятельности Банка Ватикана двадцати одним процентом активов, предназначенных для операций в Европе и Америке. Совместно с прочими фирмами, занятыми отмыванием денег и разными Другими формами финансового мошенничества.
Скандал разразился, когда Банк Италии объявил о нехватке собственных активов, составившей несколько миллиардов долларов, а «Банк Амброзьяно» совершенно не смог покрыть недостачу. В восьмидесятых, когда началось следствие, выяснилось, что Святой Престол весьма терпимо относился к аферам Кальви и его подручных; более того, обнаружилось, что Ватикан не только попустительствовал, но и принимал участие в преступной деятельности «Банка Амброзьяно». Кальви обратился за помощью к Банку Ватикана, которым руководил епископ Марцинкус, но тому хватало забот по спасению собственной шкуры. Альбино Лучиани оказался вовлечен в эти аферы задолго до восшествия на папский престол, поскольку, будучи патриархом Венеции, возглавлял тамошний Католический банк, один из финансовых институтов Святого Престола. Когда же он был избран на папство, то смог получить еще больше информации… а это означало еще большую угрозу.