– Удивлен, что она еще не выкуплена.
– У меня есть еще дом в Вейле. – Дана защелкнула портфель. – Попрощайтесь с нами, мистер Рэкли. Если захотите еще раз увидеть моего клиента, настоятельно советую принести ордер и выдвинуть обвинения.
– Это похоже на честную сделку, – ответил Тим.
– Смотрите, как бы байкеры не побили вас при выходе.
Дядюшка Пит радостно оскалился:
– Ты слышал, что сказала женщина? Поверь мне, не стоит скрещивать мечи с этой сучкой. – Он хотел шлепнуть ее по заднице, но она остановила его руку и, схватив за запястье, отбросила. Она неотрывно смотрела Тиму прямо в глаза.
Вниз Тима проводила еще одна любовница Дядюшки. Снаружи двое «грешников» охраняли «ягуар» с откидным верхом – машину Даны. Они посмотрели на Тима.
Он ухмыльнулся:
– Feliz Navidad. [11]
Зайдя на командный пост, Тим был поражен всеобщим волнением.
– …Мы выяснили время смерти Жирного Маркеса, – сказал Томас. – Ровно трое суток назад, как раз на следующее утро после того, как сбежали Дэн Лори и Лэнс Кейнер…
– …Взрывные устройства, найденные у Вождя? – возбужденно переспрашивал Циммер. – Мы считаем, это почерк Том-Тома. Нашли описания его бомб в старом полицейском отчете. Характеристики взрывчатки, использованной при нападении на конвой – той, которой была начинена седельная сумка, – тоже указывают на Том-Тома, – голос Циммера был поразительно высоким.
– …ничто не свидетельствует о причастности Вождя к главному филиалу, – говорил Фрид.
– И склад непонятно чей, – вмешивался Томас. – Если не считать, что там застрелили Бубнового Пса.
Тим втиснулся в комнату. Он заметил, что кто-то повесил на стену «цвета» Вождя, словно скальп. Рядом были прибиты еще четыре гвоздика – на всякий случай.
«Исключительный профессионализм. Закроешь на это глаза, ответственное лицо опергруппы?»
Тим вздохнул и снял со стены куртку Вождя, потом раздвоенным концом молотка вытянул гвозди из гипсокартона. Не нужно было ничего объяснять – все и так поняли его жест. Он обернулся, отряхивая руки, и задал очередной вопрос:
– Кровь с бальзамировочного стола уже идентифицировали?
Томас ответил:
– Нет, она все еще в лаборатории. Но с телом уже разобрались. Хирургические надрезы на желудке. Чистые и тонкие, вероятно, сделаны бритвой или скальпелем. Рваная рана на горле обнажает соединительные ткани, это свидетельствует о более широком лезвии – похоже, охотничий нож. Мне кажется, все это сделал Дэн Лори.
– Какие-нибудь внутренние органы удалены?
– Да, но для того, чтобы иметь доступ к желудку. Он был сильно изрезан.
Тим поискал взглядом Фрида:
– Нашел вчера мотоцикл Бубнового Пса?
– Нет. Я там все облазил. В округе ни одного «чоппера».
– Что у нас с кредиткой Вождя?
– Все еще получаем ордер.
– Нажмите на судью. Или найдите другого. Как там Геррера?
– Расстроен, но пытается убедить себя в обратном, – ответил Мэйбек.
Один Медведь сидел спокойно, как танк, и молчал. Тим опустился в кресло рядом с ним:
– Ну?
– Криминалисты разобрались с содержимым мусорного контейнера. Улики только в черном пакете. Он был набит окровавленной марлей. – Медведь сделал вдох и на секунду задержал дыхание: – Еще в куче хлама они нашли вот это.
Медведь наклонил конверт, и из него на стол выпал пакетик. В пакетике были три мотка черно-белой пленки стандарта ISO 1600. Каждый был пронумерован красной пастой.
– Отпечатков пальцев нет, но криминалисты определили, что пленку подписывали ручкой со стола в складской конторе. Если учесть, что склад заброшен, а мусорный контейнер вывозится каждую неделю, очень велика вероятность, что пленку выбросили Бубновый Пес, Козел и компания. – Медведь поднял руку: – Но не надо радоваться заранее…
– Почему?
– На пленку ничего не снято, она не экспонирована.
Тим расстроено качнулся в кресле:
– Что это вообще за пленка?
– Ею пользуются в основном профессионалы для очень быстрой съемки, она требует малого разрешения. Прекрасно оправдывает себя в условиях слабого освещения при съемке движения.
– Наверняка они снимали не лимузин Синди Кроуфорд.
– Может, хотели отснять мертвую Марисоль?
– Что же их остановило?
– Прояви пленку.
– Там не на что смотреть. Я же тебе сказал, пленка не отснята.
– Просто прояви, и все. Может быть, там есть скрытое изображение или что-нибудь в этом роде. – Тим повернулся в кресле: – Что с Козлом?
Мелейн, сидевший неподвижно, ответил:
– Он госпитализирован.
– Нужно надавить на него. Где он?
– Он без сознания.
– Это не место.
– Для него это место. – Мелейн вызывающе посмотрел на Тима.
– Я уже устал с тобой возиться. – Услышав ярость в голосе Тима, все затихли. – Где беглый преступник, которого мы взяли под стражу?
– В настоящий момент я этого раскрыть не могу.
Медведь встал и медленно подошел к Мелейну; тот поднял лицо и встретился с ним взглядом.
– Скоро ты выведешь меня из себя. Лучше скажи сразу: что ты затеял?
Услышав тихий голос Медведя, Тим насторожился и встал: он прекрасно знал, что может за этим последовать. Мелейн смотрел Медведю в глаза, но даже не думал подниматься. Тим не видел, обдумывает ли Мелейн ответ или просто смотрит на Медведя, но было очевидно, что Медведь сейчас взорвется.
Хлопнула дверь, и в комнату ворвался Таннино:
– Вы только посмотрите на это дерьмо.
Он схватил пульт со стола и на полную громкость включил телевизор, стоявший в углу.
На экране возникла Мелисса Йюэ; она читала свой доклад.
– …подтвердил, что вчера ночью силы ФБР штурмовали заброшенный склад в Сими.
В кадре мелькали съемки оперативной группы ФБР – парни в куртках с ясно различимыми буквами захватывали пустой мусоросжигательный блок. Тим посмотрел на небо – там появились рассветные краски; вероятно, съемка велась часа через два после отъезда судебно-исполнительской службы. ФБР умеет создавать себе положительный образ, этого у них не отнимешь.
– Это ты, гаденыш, организовал симуляцию захвата перед журналистами? – Таннино яростно дернул себя за воротник. – После того как мои парни рисковали там своими задницами?