— Вы приготовили завтрак? — радостно спросила Джорджия.
Юмуру фыркнул.
Джорджия развернула сэндвичи с яйцами и беконом и один передала Юмуру, прежде чем заняться вторым.
— Мне казалось, что вы вегетарианец, — заметила она.
— И правильно, — ответил он, откусывая большой кусок сэндвича с беконом.
Джорджия засмеялась.
— Эй, нечего задирать нос, — возмутился Юмуру. — У нас в центре всегда есть нормальный завтрак, а благодаря вам я как будто опять попал в армию. Вы просто дьявол, вот вы кто.
Дьяволенок.
Ей вспомнилась испуганная мама на лесной полянке, еще в коммуне. Джорджии тогда было девять лет, и к ее ногам жался лохматый тощий щенок. Она задыхалась, и собака тоже задыхалась, свесив язык чуть не до земли.
— Это собака Джо Хэрриса?
— Нет, моя, — ответила Джорджия. — И зовут ее Пиклей.
— Думаю, тебе лучше вернуть ее, пока Джо не разозлился.
— Нет! — Джорджия провела ладонью по костлявой спине собаки. — Джо бил ее, и Перчик кричала, а Джо все не останавливался. Посмотри сама.
Она показала матери кровавую рану на задней лапе собаки и свежие следы от побоев на морде и брюхе.
— Ты украла собаку у Джо?
Джорджия стала гладить собаку по голове, и та, поглядев на нее, вильнула хвостом.
— Дьяволенок, — рассмеялась Линетт.
На другой день она пошла к Джо и купила у него собаку за пятьдесят долларов. Всю неделю Джорджия и Доун ели одни яйца, поскольку у мамы не осталось денег, но они не роптали. Они спасли Пиклю.
— Как палец? — спросил Юмуру, не переставая жевать.
— Лучше. Спасибо.
— Он не помешает. Я покажу, как заряжать одной рукой.
Пока они ели, Юмуру прочитал ей ознакомительную лекцию о том, что к оружию следует относиться уважительно, что нельзя наставлять ружье на что-то, если не хочешь стрелять, что надо дважды проверять, разряжено оно или нет. Он рассказал ей, как правильно носить заряженное оружие, а когда закончил, дал ей пакет карамелек «Тим-Там».
— Сахарная доза перед началом, — сказал он.
Это были ее любимые конфеты. Юмуру явно умел читать мысли, и ей хотелось надеяться, что он терпеливый учитель. Он показывал ей, как стрелять из «глока», из револьвера тридцать восьмого калибра, из винтовки двадцать второго калибра, из винчестера, пока у нее не зазвенело в ушах и не разболелось плечо. Юмуру спокойно объяснил, что она не совсем правильно держит оружие.
Он показал, как заряжать одной рукой, и, когда они закончили, пошел в комнату отдыха и вышел оттуда с мокрой головой и в мокрой спереди рубашке, словно хотел смыть с себя запахи оружейного масла и пороха.
— То, что я делаю… — проговорил он с кривой усмешкой и вдруг посерьезнел: — Вы напуганы? И злитесь, иначе не стреляли бы два часа так, словно перед вами реальный человек.
Он был прав. Каждый раз, когда Джорджия целилась, она видела перед собой не черно-белое изображение вооруженного человека, а Джейсона Чена в кожаном пиджаке.
— А нельзя как-то обойтись без стрельбы? — спросил Юмуру.
— Постараюсь, — ответила Джорджия с сомнением в голосе.
* * *
В полдень, направляясь к конторе Эви, Джорджия загляделась на какаду, с громкими криками летавшими с ней наперегонки, и только подумала о том, что прекрасные птицы издают ужасные звуки, как увидела Джейсона Чена.
Через открытое окошко она едва успела разглядеть его на заднем сиденье ехавшего мимо черного «мерседеса», но точно знала, что это он, потому что он повернул голову и поглядел ей прямо в глаза.
На мгновение она застыла от ужаса, но почти тотчас побежала следом за автомобилем, крича на ходу:
— Где моя мама? Где она, будь ты проклят? Подожди!
Автомобиль набрал скорость и быстро скрылся за могучими бананами. Когда Джорджия подбежала к воротам, «мерседеса» и след простыл.
Ноги у нее стали ватными, и, прислонившись к пальме, Джорджия постаралась восстановить дыхание. Он ждал ее.
Несколько секунд спустя Джорджия оттолкнулась от пальмы и пошла, довольно твердо ступая, по дороге, стараясь не обращать внимания на глухую боль в пальце. Таблетки, которые она приняла во время урока стрельбы, сняли боль, и она возобновилась лишь при воспоминании о белых пластмассовых ручках секатора с черной кнопкой посередине.
Джейсон Чен хотел удостовериться, что она видела его, он хотел держать ее в страхе и показать, что знает, где она живет. Он наблюдал за ней, как за тараканом, за ничтожным существом, которое ничего не стоит раздавить.
Ярость копилась внутри Джорджии, и она почувствовала, что едва сдерживает крик. Подожди, ублюдок, тебе от меня не уйти. Я все отдам, чтобы прижать тебя.
* * *
В конторе Эви ела из пакета зефир и читала газету, поставив босые ноги на картонный ящик.
— Ты как? — спросила она. — Вид у тебя не очень.
— Видела утром черный «мерседес»?
— Не видела. Твои друзья?
— Нет. — Джорджия провела рукой по коротким волосам. — Простое любопытство, ничего больше.
— Единственное, что случилось интересного за последнюю неделю, это возвращение сержанта Картера. — Эви внимательно посмотрела на Джорджию. — Он заезжал и оставил для тебя мобильник. Дорогой. Он тебе нравится? Что ж, он ничего, все правильно.
Джорджия решила не играть в прятки и прямо спросила:
— Эви, тебе известно, что случилось между Дэниелом Картером и Эми Робинс?
— Конечно известно. Об этом всем известно.
— А мне нет.
— Ну да. — Эви сунула в рот зефир и стала рассказывать, не переставая жевать. — Твой приятель Картер арестовал Робинс. Года два назад. В Бриззи она принадлежала к какой-то жуткой банде из триады, но ей очень не хотелось за решетку лет на пятнадцать, ведь у нее было двое детей… Слухи ходили, что она поклялась отомстить ему, похитить его дочку и сотворить с ней бог знает что… Тамми, вроде бы?
— Табби.
— Правильно. Робинс знала, где он живет, в какой детский сад ходит его дочь… Она как будто сговорилась с приятелем, чтобы тот похитил девочку и держал ее до тех пор, пока Робинс не выпустят под залог, но когда Картер забрал ее из тюрьмы, чтобы отвезти в суд, Робинс, как ни странно, попыталась сбежать и получила пулю в голову.
Не веря своим ушам, Джорджия спросила:
— Дэниел убил ее? Безоружную женщину?
— Судя по официальным сообщениям, она забрала револьвер у другого сержанта. Кажется, у Риггса. Ну, а неофициально… что знала, я тебе рассказала.
— Боже мой, — пролепетала Джорджия, едва дыша.