С утра мы плотно позавтракали, снабдились на дорогу всем необходимым для дальнего плавания и погрузились на корабли.
Конечно, мы их ограбили. Но все, включая даже самого ничтожного трэля, понимали, что могло быть хуже. Намного хуже.
Тем не менее меня мучила совесть. А потому, когда запасы уже были загружены и бойцы занимали места на румах, я, задержавшись, поймал Эйна Гуся и вручил ему мешочек с десятью марками серебром. Думаю, это с лихвой покроет то, что мы выпили и съели.
И ушел, увидев напоследок, как изумленно расширились глаза старого калеки.
И мы отплыли. В отличном настроении. Во всяком случае — я.
Но не успели мы пройти и половины фьорда, как настроение нам категорически испортили.
Аж три драккара двигались нам навстречу. Правда, один из них, похоже, шел на буксире, но даже тех трех с лишком десятков бойцов, коих я насчитал на флагмане, было бы достаточно, чтоб создать нам проблемы. А когда в параллель ему встал второй драккар, мне стало совсем грустно. Сейчас нас будут бить. Возможно, до смерти.
На драккарах противника убирали паруса, а наши супротивники поспешно облачались в доспехи. Мы делали то же. Понятно, чем всё это пахнет.
— Белые щиты на мачты! — гаркнул я так, чтобы меня услышали на других кораблях.
Хотелось бы получить ответ на один вопрос: кто перед нами? Здешний это ярл или посторонний? Может, парни сюда для ремонта заплыли? Или — пограбить…
Кнорр тем временем поравнялся с нашим драккаром, я спрыгнул на палубу и перебежал на нос.
Увидев белые мирные щиты, супротивники тоже затабанили. Это хорошо. Значит, сразу рвать нас на части не начнут.
— Кто ты, ярл, загородивший нам дорогу? — нагло выкрикнул я.
— Здесь я спрашиваю! — заревел в ответ мужик в сверкающем шлеме с непривычным для меня ребром жесткости, тянувшимся от наглазника к затылку. — Я — Бринхиль-ярл! И это мой фьорд! Кто ты и что здесь делаешь?
— Ульф-хёвдинг из хирда Ивара Рагнарсона! И я был в гостях в твоем селении!
— Ты!.. — Бринхиль-ярл аж задохнулся от ярости. А что ты думал, мужик? Мы сюда, по-твоему, искупаться зашли?
— Если ты… Если ты… Я тебя… — Бринхиль сжал кулаки. Ого! А десница-то у него забинтована. И у того, что стоит за ним, из-под открытого шлема повязка выглядывает. А парни-то в переделке побывали. То-то они не стали сразу лезть в драку.
— Не кричи на меня, Бринхиль-ярл! — потребовал я. — Хочешь драться со мной один на один — я готов! И в следующий раз слушай меня повнимательнее. Разве я сказал: мы убили твоих родичей? Я сказал: мы были гостями!
— Ты лжешь!
Вот за такие слова, дорогой мой, положено отвечать. Но я тебя понимаю. Ты бы наверняка церемониться не стал. А я — как чувствовал. Может, подсознание сработало? Вспомнились те три паруса, которые видел со скалы Лейф?
— Я сказал, что готов биться с тобой когда угодно и где угодно! — закричал я. — Лучше прямо сейчас! Тор мне свидетель: ты облыжно обвинил меня во лжи!
— Клянусь именами моих предков, если ты солгал, то умрешь такой страшной смертью, какую не можешь и вообразить! Никто из вас не уйдет отсюда живым, и умрете вы так позорно, что Один отвернется от вас!
Ну да. Похоже, этот ярл вообразил себя богом. Но их значительно больше. Потому — смирим гордыню.
— Я посчитал их, — сказал подошедший ко мне Свартхёвди. — Примерно шесть десятков. Слишком мало для трех драккаров. Но на нас — хватит.
— Думается мне, они попали в такую же историю, как мы. У них много раненых.
— Да, — сказал Медвежонок. — Скиди, когда вешал на мачту щит, видел множество лежащих на палубе.
Из-за шедшего на буксире драккара вынырнула лодка. Четыре бойца, энергично работая веслами, обогнули нас и пошли в сторону селения.
Что ж, будем ждать. А не подразнить ли мне немного нашего супротивника?
— Свартхёвди, — сказал я. — Пусть мне принесут кусок свежего сыра.
Принесли. И я демонстративно принялся его кушать. Уверен: слюноотделение у супротивников, которые меня видели, началось неслабое. Сыр! Свежий! А вот фиг вам! Нечего было меня оскорблять!
— Стоит ли их дразнить? — забеспокоился Медвежонок. — Их больше, и они не выглядят сосунками.
— Брат мой, если бы они хотели напасть, то напали бы сразу, — сказал я. — Но победа над нами будет стоить им многих бойцов, они же и так потрепаны. А теперь скажи мне, кого ярл посадит на румы через год? Того, что останется после драки с нами, еле хватит на один корабль. И где он возьмет новых, скажи мне, пожалуйста? Троллей с ближайших гор наймет? Он полезет в драку, если решит, что затронута его честь. Тогда у него просто не будет другого выхода.
— Тогда он будет драться, — заявил Медвежонок. — Если бы с моих людей взяли страндхуг, я бы точно почувствовал себя оскорбленным.
Я не стал ничего ему говорить, только улыбнулся загадочно.
Так что мы ждали. Почти до полудня. А потом из-за скал появилась лодка, в которой помимо четверки гребцов находился умный дедушка Эйн.
Дедушке помогли подняться на флагман, после чего они с ярлом обнялись и отправились в «уголок». Разговаривать.
Говорили недолго. Минут пять, не больше. Потом ярл что-то крикнул, и на нос его драккара водрузили белый щит.
На носу появился Бринхиль-ярл. Лицо у него было… Ну, скажем так: смущенное. Хотя подобное выражение было настолько не свойственно его надменной роже, что я буквально ощущал, как с усилием напрягаются отвыкшие от работы мимические мышцы.
— Прошу тебя, Ульф-хёвдинг, пожалуй ко мне на корабль! — крикнул он.
Я дал команду гребцам, те подали драккар на десяток метров вперед. Мы поравнялись.
— Я — с тобой! — бросил Медвежонок, и мы одновременно перемахнули через борта.
— Я был неправ! — первым делом объявил мне ярл. — Согласишься ли ты принять виру за мои неправедные слова, хёвдинг?
— Соглашусь, — ответил я и покосился на Медвежонка.
Мой побратим пребывал в изумлении.
— Тогда прими! — Ярл стянул со здоровой руки золотой браслет и протянул мне.
Судя по цвету и весу — настоящее золото. На зуб пробовать не буду. Неприлично.
— Ты мог убить моих людей, — сказал ярл. — Но ты пощадил их. Ты мог взять даром то, что хотел, но щедро заплатил за всё. А ведь ты не знал, что я встречу тебя здесь. Ты не мог знать! Почему ты так поступил?
— Я, Ульф-хёвдинг, не воюю со стариками и женщинами, — с пафосом произнес я. — И если я гость, то не граблю тех, кто меня принял. Меня одарили тем, что нужно мне. Я отдарился, как это заповедано богами и пращурами. А боги никогда не оставляют без вознаграждения тех, что им люб! — Я подбросил вверх подаренный браслет и надел на запястье. Эта игрушка тянула граммов на двести, а это побольше, чем десять марок.