Несмотря на контроль со стороны Церкви, Энгельталь являлся по-настоящему демократичным заведением, с выборами настоятельницы. Все ежедневные занятия были расписаны в Уложениях ордена.
Описания архитектуры, молитв, изучаемых книг, ритуалов принятия пищи были очень точны. Кристина Эбнер действительно жила в том монастыре и действительно написала «Книгу сестер Энгельталя» и «Откровения». Отец Сандер и впрямь был местным священником, исповедовал монахинь и написал «Gnaden-vita». Книга под названием «Житие сестры Гертруды из Энгельталя» существовала взаправду и была написана с помощью брата Хайнриха и Конрада Фридриха.
Допустим, записей о том, что Хайнрих Сузо посещал Энгельталь, не осталось, но ведь и опровергнуть это утверждение никак нельзя. Если Сузо на самом деле побывал в монастыре в начале 1320-х годов, как говорила Марианн Энгел, так ведь в это время он действительно путешествовал из Страсбурга в Кельн, учиться у Мейстера Экхарта. Так кто же попробует возразить, что по пути он посетил монастырь, который в самых широких кругах считался одним из ведущих в Германии центров мистицизма?
И все равно. Как бы тщательно она ни выстраивала свою хронологию, сколько бы ни изучала немецких религиозных персонажей, Марианн Энгел страдала то ли шизофренией, то ли маниакально-депрессивным психозом, то ли всем сразу. Этого я забыть не могу. Подобным людям свойственно придумывать и населять воображаемые миры: для них это не просто склонность, но натура. А в изложении Марианн Энгел и впрямь, кажется, наличествовали определенные противоречия; к примеру, ни в одном из сохранившихся до наших дней текстов из Энгельталя не упоминается сестра Марианн, нет также сведений по «Die Gertrud Bibel». Указанием на эти упущения я пытался заставить Марианн Энгел признать, что рассказ ее — выдумка.
— Ты усердно искал, правда? — спросила она. — Не волнуйся, это не случайно, что ни обо мне, ни о Библии Гертруды нельзя ничего найти. Мы до этого доберемся, обещаю.
Больницу навестили певцы рождественских гимнов на общественных началах — спели, что «ночь тиха, ночь свята». Санта из Армии спасения притащил печенье и книжки. В коридорах появились украшения.
Нетерпеливое ожидание праздников казалось мне ужасно странным. Обычно я терпеть не мог Рождество; от него во рту всегда оставался привкус заплесневелого пирога с цукатами (и под «заплесневелым пирогом» я не имею в виду престарелую японскую девственницу). В детстве много праздников подряд Грейсы тратили отложенные мне на подарки деньги на метамфетамин, а когда я вырос, Рождество превратилось в банальный перетрах с теткой в красном колпаке.
Я по-прежнему был занят тренировками, регулярными медицинскими процедурами, но интереснее всего было ждать предстоящую встречу с самыми главными женщинами в моей жизни: Нэн, Саюри и Марианн Энгел. Я понятия не имел о программе, и, как ни странно, никто не хотел мне рассказывать. Я эгоцентрично представлял себе вечеринку-сюрприз. Как же я ошибался!
Первой появилась Саюри. Я уже упоминал, что она всегда как будто несла себя вслед широкой улыбке, но в тот день в палату вошло лишь тело, улыбки с ним не было. Я спросил, не случилось ли чего, и Саюри неубедительно пробормотала, что все в порядке. Я не стал развивать тему и поинтересовался, принесла ли она мой подарок для Грегора. Она ответила утвердительно, и, по крайней мере, в это я поверил. Хотел было спросить что-то еще, но в палату, как гарцующие кони, ворвались Нэн и Марианн Энгел. Марианн Энгел посмотрела прямо на меня и заявила:
— Когда тебя выпишут, ты поедешь со мной.
— Не так быстро! — резко перебила Нэн, а потом обратилась ко мне: — Как вы знаете, вас должны выписывать уже через несколько месяцев…
— …И ты будешь жить в моем доме! — Нетерпение в голосе Марианн Энгел выдавало, насколько недовольна она этой встречей.
— Успокойтесь! — Нэн сердито вскинула руку. — Это не вам решать.
— Ему больше некуда идти!
Нэн возразила:
— Я уже договорилась с реабилитационным центром «Феникс-холл».
— Он не хочет там жить! — Верно, я не хотел, но доктор Эдвардс давно уже советовала этот вариант, расписывая очень квалифицированный персонал, программы трудоустройства и качественное медицинское оборудование. Вдобавок в «Фениксе» имелись консультанты, не говоря уж о других пациентах с ожогами, которые справлялись с теми же сложностями, что предстояло преодолевать и мне.
— Я работаю с пациентами из «Феникса», — подала голос Саюри. — И если вы туда поедете, мы сможем продолжить учить вас ходить.
— Я вас найму! — объявила Марианн Энгел. — Деньги не проблема! Заниматься можно у меня дома.
Саюри с беспокойством оглянулась на доктора Эдвардс.
— Я не знаю, разрешит ли администрация больницы…
Нэн ответила, что независимо от мнения администрации в «Феникс-холле» работает целая команда профессионалов, целиком и полностью готовая предложить свои услуги.
Марианн Энгел повторила: она сумеет предоставить все, что мне требуется.
— Если Мицумото-сан слишком занята., мы наймем другого терапевта. Но мы бы предпочли ее, потому что она нам нравится!
Марианн Энгел посмотрела прямо на меня и наконец-то поинтересовалась моим мнением.
— Ты хочешь ехать в этот, как его, «Феникс»?
— Нет.
— Хочешь домой ко мне?
— Да.
Марианн Энгел снова обратила внимание на доктора Эдвардс.
— Вот! И обсуждать больше нечего.
Может, разумнее было бы попросить время на раздумья. В конце концов, я только что предпочел Марианн Энгел врачу, которая уже долгие месяцы профессионально руководила моим лечением.
Поспешный ответ был по меньшей мере нелогичен.
Впрочем, в одном я ни минуты не сомневался: все в этой комнате заботятся лишь о моих интересах. Я не знал, что Марианн Энгел и Нэн уже много недель спорят о том, где мне жить, но, поскольку я обеих видел чуть не каждый день, такое могло получиться лишь в том случае, если обе старательно все скрывали, чтобы ни в коем случае меня не волновать.
— Времени еще вполне достаточно, чтобы принять взвешенное решение, — заключила Нэн, давая понять, что обсуждать тут есть еще ого-го сколько.
Ни от кого не укрылось, как она выделила слово «взвешенное».
В проживании с Марианн Энгел имелись соображения практического характера, которые я не мог игнорировать. Во-первых, хотя она и объявила, что деньги не проблема, скорее всего я был ей не по карману.
Держать в доме больного с ожогами невероятно дорого. Кроме стоимости реабилитации — оплаты услуг Саюри, медицинских препаратов, приспособлений для тренировок — имелись также обыкновенные бытовые расходы. Продукты. Одежда. Развлечения. Коммунальные услуги. Марианн Энгел пришлось бы оплачивать не только мое лечение. Хотя часть затрат могли взять на себя государственные программы или благотворительные организации, я сомневался, что Марианн Энгел станет обращаться за помощью. Подозревал, что гордость, ненависть к бумажной волоките и отвращение к вмешательству в личную жизнь не позволят Марианн Энгел даже допустить мысль о чужих деньгах. Она утверждала, что ей хватит средств на меня, однако я не мог поверить на слово — полного ботинка сотенных купюр оказалось маловато, чтобы убедить меня в ее состоятельности. Придумала ли Марианн Энгел свои деньги так же, как и большую часть своей жизни? Или мне следовало считать, будто на протяжении последних семисот лет она откладывала каждое пенни?