– Хотите чашечку кофе, Виктор?
– Нет, спасибо, миссис Калакос.
– Я крикну Талассе, она заварит. Кофе, который она готовит, больше похож на спитой чай, потому что она заваривает кофейную гущу несколько раз, но тем не менее я могу попросить.
– Нет, не нужно.
– Тогда подойдите ближе. Садитесь. Нам нужно поговорить.
Я подошел ближе и сел. Она дотронулась ладонью до моего подбородка. Я постарался не вздрогнуть от прикосновения маслянистой ладони.
– Вас показывали по телевизору. Мой Чарли становится знаменитостью благодаря картине. Это смешно, потому что мой Чарли не может нарисовать даже собаку.
– Кто-то другой сообщил прессе о картине.
– Разве не вы, Виктор? Мне показалось, что вам нравится выступать по телевидению. Тогда кто?
– Не знаю, но когда появились сообщения в прессе, я подумал, что интервью – это лучший выход для Чарли. Но не все получилось так, как хотелось.
– В чем дело, Виктор? У вас проблемы?
– Проблемы у Чарли, – сказал я. – Мне нужно связаться с ним.
– Естественно. Но вначале скажите, какие проблемы.
– Об этом я должен поговорить с Чарли. Он мой клиент.
– И мой сын, Виктор. Я лучше знаю, что ему нужно. Так было всегда, и сейчас ничего не изменилось. Никто из нас не меняется, а Чарли – меньше всего. Вы расскажете о проблеме, а я объясню, как ее решить.
– Не уверен, что могу это сделать, мэм.
Она отрывисто кашлянула, а потом начался настоящий сухой кашель, заставивший ее сжиматься в конвульсиях. Не переставая кашлять, она подняла правую руку, на секунду задержала ее в воздухе и сильно шлепнула меня по уху.
Я ойкнул.
Кашель кончился так же внезапно, как и начался.
– Не говорите мне «не могу», – сказала она. – У вас есть обязательства.
Потирая ухо, я мягко спросил:
– Какие обязательства?
– Хотите вы этого или нет, они висят у вас на шее словно живые змеи. Поэтому не говорите мне «не могу», Виктор. У вас красивое греческое лицо, но вы не грек, чтобы говорить мне «не могу».
– Какую услугу вы оказали моему отцу?
– Почему вы меня об этом спрашиваете? Спросите у него. Или боитесь?
– Вообще-то не боюсь.
Она громко рассмеялась, одновременно горько и понимающе.
– Я не хочу еще раз звонить вашему отцу. Это его огорчит.
– Не сомневаюсь.
– Ну а теперь, когда мы покончили с этим вздором, расскажите мне о моем Чарли.
– Есть два вопроса. Одна журналистка хочет проинтервьюировать Чарли, задать несколько вопросов. Думаю, что интервью поможет подтолкнуть правительство к правильному решению.
– Нет. Что еще?
– Эта журналистка кажется мне честной. Вряд ли интервью повредит делу.
– Она журналистка. Этим все сказано. Журналисты всегда вредят. Вспомните, что я говорила о моем сыне. Он дурак. Если считаете, что его интервью может помочь, то вы, похоже, тоже дурак. Что у вас еще?
– Вернуть Чарли домой будет не так легко, как мы думали.
– Почему?
– Во-первых, потому что Чарли находится в опасности. Меня навестили его друзья из прежней банды. Они обошлись со мной достаточно круто, а потом сказали, что с Чарли будет еще хуже, если он вернется домой.
– Не вижу здесь проблемы. Наклонитесь ближе. Вот что мы сделаем. Мы ничего не скажем Чарли.
– Я не могу этого сделать, миссис Калакос.
– Можете и сделаете. Чарли – трус. Он боялся мыла, боялся девушек, шарахается от собственной тени. Поэтому и убежал из дому много лет назад. Если мы ему расскажем о бывших дружках, он исчезнет навсегда. Не говорите ему. Лучше мы защитим его, когда он вернется.
– Если он вернется, его убьют, миссис Калакос.
– Что вы, Виктор. Они просто болтают. Все они болтуны. Если хотят прийти, пусть приходят ко мне. Это из-за меня Чарли возвращается домой. А когда они придут, я им кое-что покажу.
Она выпрямилась, дотянулась до стоящей у постели тумбочки и вынула из ящика неприлично огромный револьвер, весело блестевший в свете свечи.
– Боже, миссис Калакос! Да это же настоящая пушка!
– Пусть приходят. Я проделаю в них дыры размером с грейпфрут. Вы не проголодались, Виктор? Хотите грейпфрут? Я крикну Талассе, чтобы она принесла вам.
– Нет, спасибо, мэм, я не хочу грейпфрут. У вас есть разрешение на оружие?
– Мне восемьдесят девять лет; зачем мне нужен какой-то клочок бумаги?
– Вам нужно получить разрешение на этот револьвер.
– Если будете себя так вести, Виктор, я не скажу, что еще подготовила для этих скотов.
– Можете поверить, мне не хочется этого знать. Я собираюсь рассказать вашему сыну об угрозах, миссис Калакос.
Она помахала револьвером, прежде чем положить его обратно в ящик.
– Делайте, что обязаны делать. Но скажите ему также, что я позабочусь о нем, защищу его, если этого не сделает полиция. Что дальше?
– Помощник федерального прокурора создает некоторые проблемы. Она то самое лицо, которое может разрешить Чарли вернуться и не попасть при этом в тюрьму, но она отказывается что-либо делать, пока Чарли не даст то, чего она хочет.
– И чего же она хочет?
– Чтобы он начал говорить. Чтобы рассказал ей все.
– Нет проблем. Я заставлю его говорить.
– Но она хочет, чтобы он сообщил не только о банде братьев Уоррик. Ей нужно, чтобы он рассказал, как тридцать лет назад украли картину.
Она долго смотрела на меня, влажные глаза блестели в колышущемся пламени свечи.
– Ну да, – сказала она наконец. – Здесь может возникнуть проблема. У вас есть друзья, Виктор? Старые друзья детства, которые ближе, чем братья, ближе, чем кровные родственники?
– Нет, мэм.
– Это плохо. У меня есть такие друзья на родине, а Чарли, несмотря на свой характер, нашел таких друзей здесь. Когда они были совсем малышами, они вместе играли в надувном бассейне. Пять самых близких друзей в мире. Мой Чарли и Хьюго, который всегда носился как сумасшедший, и Ральф Чулла, в двенадцать лет ростом со взрослого мужчину, и маленький Джоуи Прайд. И конечно же, Тедди, Тедди Правитц, который был у них заводилой. Пятеро соседских парней, всегда вместе, всегда. Однажды… Я говорю это вам только потому, чтобы вы знали правду. Однажды несколько мальчиков из Оксфорд-серкл… Вы знаете это место?
– За Коттмен-авеню?
– Да, точно. Однажды несколько парней пришли в наш район в поисках приключений. В то время мой сын, Чарли, учился в средней школе. Парни из Оксфорд-серкл поймали маленького Джоуи Прайда. Джоуи был хорошим мальчиком, но чернокожим и дерзким. Они избили его до крови. Просто чтобы развлечься, Виктор. Животные. Полиция и пальцем не шевельнула, чтобы наказать их. Что было делать? Но Тедди знал, что делать.