Это была достаточно шумная и веселая вечеринка. Музыка гремела разудалая, люди смеялись и танцевали, а присутствие множества женщин заставило меня ослабить галстук.
Я протолкался сквозь толпу в гостиную и нашел переносной холодильник. Пока выбирал любимый сорт пива, Бет рассматривала деревянную обшивку стен.
– Очень даже ничего, – сказала она. – Может быть, мне следует тоже обшить стены деревянными панелями.
– По-моему, дерево тебе подойдет.
– Не груби. Посмотри на эти полы.
– Да, это действительно полы.
– Нет, ты посмотри на материал, на отделку. Думаю, что первым делом, после того как оформлю документы на дом, займусь полами. Отциклюю их до белизны. До приятного бледного цвета.
– Интересно. Я хочу сделать то же самое. Но меня немного беспокоит твоя одержимость новой ролью домовладелицы.
– Ты просто завидуешь, что я вступила в клуб, в котором тебе пока нет места.
– В мире полно клубов, в которых мне нет места. Клуб домовладельцев волнует меня меньше всего.
– Я просто взволнована. Как будто в моей жизни открывается новая глава.
– Мы назовем ее «Тридцать лет выплаты долгов за мимолетный проблеск утреннего солнца».
– Разве ты за меня не переживаешь?
– Конечно, переживаю. Конечно. Конечно.
– Я хочу газировки.
Кухня была узкой, скромно обставленной, но чистенькой. Риелтор Шейла: «Экономно спланированная, но со старомодным очарованием». На маленьком столе выстроились бутылки с газировкой и выпивкой, широкое ведерко со льдом и высокие стаканы. Бет налила себе низкокалорийной колы. Я сделал глоток пива. Удивительно, сколько гостей собралось в этом доме. Похоже, у Терезы Уэллмен было больше друзей, чем она давала понять во время наших бесед. Наверное, хитрость заложена в человеческой природе.
– Давай поднимемся, – предложила Бет. – Интересно, сколько спален в этом доме.
«Увлечение недвижимостью перерастает в болезнь», – подумал я, поднимаясь по лестнице вслед за Бет. Покупка дома хуже, чем покупка катера. Всегда найдется катер, который еще больше, быстрее и красивее. Всегда найдется дом, который еще просторнее и современнее. Именно поэтому я всегда снимаю квартиру – чтобы не заболеть этой болезнью.
Я ощутил одновременно и печаль и удовлетворение, когда почувствовал запах. Кисло-сладкий запах, как в студенческой спальне вечером в четверг.
– Что это? – спросил я у Бет.
– Что именно?
– Запах.
– Ой… – испугалась она.
– Вот именно, – усмехнулся я.
– Это действительно то, что я думаю?
– Да.
– Что же нам делать?
– Как бы мне ни хотелось сбежать, не думаю, что это лучший выход.
– Это не она, я уверена, – сказала Бет.
– Так же уверена, что ее газировка была лишь газировкой?
– Мы же не можем совать нос в чужие дела?
– Не знаю, – сказал я, – но, по-моему, мы должны осмотреть спальни, просто чтобы успокоить свою страсть к недвижимости.
– Это можно, – ответила Бет.
По мере того как мы поднимались, запах становился сильнее.
В коридор выходило четыре двери, все были закрыты. На одной красовалась надпись «Туалет». Я оглянулся, приложил ухо к соседней двери, но ничего не услышал. Повернул ручку, заглянул. Стенной шкаф для постельного белья.
– Хорошая кладовка, – сказал я.
– О, просторные кладовки – большое достоинство дома.
Я наклонился к следующей двери, послушал. Оживленный разговор. Оживленный разговор по телевизору. Я медленно повернул ручку, приоткрыл дверь. Никаких клубов дыма. Я осторожно заглянул в комнату, увидел телевизор, по которому показывали какой-то мультфильм, и постель, потом открыл дверь пошире и наткнулся на взгляд огромных красивых карих глаз.
– Привет, – сказал я.
– Здравствуйте, – ответила девочка.
– Ты, должно быть, Белль.
– Да.
– Что показывают?
– Программу мультфильмов. Хотите посмотреть?
– Если не возражаешь.
– Не возражаю, если не будете слишком много разговаривать.
– Обещаю, – кивнул я.
– Не обещай слишком многого, – посоветовала Бет.
– У меня есть идея, – обратился я к ней. – Почему бы тебе не посмотреть остальные комнаты и не поискать Терезу? По-моему, нам нужно поговорить.
После того как за Бет закрылась дверь, я повернулся к Белль и протянул руку.
– Меня зовут Виктор.
– Тс-с-с!
– Понял, – сказал я.
Разве не смешно наблюдать, как адвокат, стараясь быть умным, задает каверзные вопросы и идет на различные ухищрения, чтобы поставить истину с ног на голову ради своего клиента, а мудрый адвокат противной стороны делает то же самое в интересах своего клиента, в то время как сидящий перед ними судья просто принимает решение? Это очень разумная система, потому что она снимает ответственность со всех участников. Мы лишь винтики в великом колесе правосудия. Наша должностная инструкция звучит так: «Будь как можно мудрее и надейся на лучшее». И сейчас, сидя рядом с Белль, находившейся на попечении матери, я почувствовал себя донельзя мудрым.
На экране телевизора скелет в просторном черном балахоне гонялся за двумя детишками, распевавшими веселую песенку. Я никогда такого не видел. Это те вещи, по которым скучаешь, если у тебя нет кабельного телевидения, что не есть хорошо. Впрочем, я также скучаю по броскам знаменитого Пэта Бернелла. Поэтому не все ли равно, по какому поводу скучать? Белль явно не занимал мультфильм: ее лицо ничего не выражало. Она была похожа на ребенка, который очень старается не расплакаться. Я хотел спросить, сколько она здесь сидит, тоскует ли по отцу и что думает о мудрых адвокатах, но вспомнил, что обещал молчать, и прикусил язык.
Минут через десять Бет распахнула дверь. Она была неожиданно бледной. Казалось, будто некий призрак восстал из-под светлых деревянных полов, схватил ее за руку и заставил забыть про увлечение недвижимостью.
– У тебя есть телефонный номер Брэдли Хьюитта? – спросила она сквозь зубы.
– Могу найти.
– Тогда немедленно позвони ему.
Я свернул со скоростной автострады на междугородное шоссе и поехал на юг через Честер, а потом, обогнув Уилмингтон, направился к Балтимору и дальше, к Вашингтону, округ Колумбия. По дороге я периодически посматривал в зеркало заднего вида и не замечал ни одной подозрительной машины, однако это еще ничего не значило. После истории на пляже я понял, что не имею никакого представления, как обнаружить «хвост».