Лео знал наизусть много отрывков из «Последних писем Якопо Ортиса» Фосколо, и этот казался наиболее подходящим моменту. Мир, однако, не считал Лео ни героем, ни трусом — для общества он был преступником. Репортер «Иль газеттино ди Венециа» описал в статье странное происшествие в номере 331 отеля «Луна». Полиция, оказывается, уже давно разыскивает профессора Кавану, чтобы опросить его в связи с похищением Орсины Ривьера делла Мотта, но теперь его могут объявить в розыск по подозрению в убийстве.
На следующий день на это сообщение эхом отозвались «Коррьере делла сера» и «Ла репаблика», приукрасив материал и добавив фотографию Лео, скачанную с веб-сайта Джорджтаунского университета. Картинка была пятилетней давности, черно-белая и низкого разрешения. Лео погладил отросшую бороду, надеясь, что она послужит ему достаточной маскировкой. Монахи газет не читали; Джанкарло читал, однако связать Лео с мужчиной на снимке, очевидно, не догадался. Но мир снаружи следит за новостями с должным вниманием…
В «Иль газеттино ди Венециа» была опубликована статья подзаголовком «Взлеты и падения инспектора Гедины». Большей частью поведение инспектора в ходе двойного расследования подвергалось критике — в том числе его злоупотребление предварительным заключением, несмотря на то, что Гедина заручился поддержкой со стороны магистрата и судьи как в Больцано, так и в Вероне. Обвиняя его в нарушении гражданских прав, пресса вовсе не собиралась ломать копья из-за главного подозреваемого, мистера Макферсона. Внимание было привлечено к семерым ученикам барона, находящимся под стражей в Вероне на том слабом и гипотетическом основании, что они владели приемами борьбы и рукопашного боя; один из студентов, возможно, и убил Анжелу Ривьера делла Мотта, применив жестокую и коварную технику артериального удушения. Далее автор статьи цитировал римское право, церковное право, гражданское право и так далее.
Днем позже Лео с облегчением узнал, что веронский магистрат отменил предварительное заключение всех семерых студентов барона за неимением доказательств их причастности к убийству. Лео, несправедливо подозреваемый в нескольких преступлениях, сочувствовал молодым людям, виновным только в том, что они оказались рядом с усадьбой в ночь убийства. Впрочем, Гедина сомневался, что убийство было совершено именно там.
Об Орсине новостей не было. Лео думал о ней и днем, и ночью, готовый на все, лишь бы помочь ей. Что делать? Возможно, необходимо вспомнить события, известные лишь ему.
«Если Анжелу убил Эммануил, — размышлял Лео, — то он мог инсценировать похищение Орсины… Но барон собрал выкуп и лично поехал его отдавать… Зачем? Не могу поверить… Для чего нужно было похищать Орсину?»
Лео одернул себя. Да, барон ему никогда не нравился, а теперь выяснилось, какое он чудовище. Но нельзя поддаваться эмоциям. Могла ли Орсина узнать правду? Каким образом? Даже опытные детективы пребывали в растерянности… Во время последнего телефонного разговора она не говорила о подозрениях, ни на что не намекала. Зато подозрительны были намеки Марианны. Старая экономка сказала, что «барон хитер как лис», а самого Лео назвала «слепым как крот и глухим как пень».
Конечно же! Как Лео узнал об убийстве? Через книгу! У Орсины есть экземпляр. Барон лично вручил ей трактат и настоял на его изучении. Зная о даре Орсины, Эммануил, должно быть, опасался, что девушка обретет плоды Древа жизни, овладеет техникой прорицания и тогда увидит, как умерла Анжела.
Нет, все не так. Зачем похищать Орсину, когда достаточно избавиться от запретного тома? Кстати, книга исчезла — Орсина жаловалась на пропажу. Это лишний раз доказывало, что барон убил Анжелу, но одновременно освобождало его от подозрений в похищении Орсины. Зачем Эммануилу похищать книгу? Ее вполне могли перенести в другое место — например, Саманта со своей метелочкой, когда убиралась.
Лео тратил драгоценное время, блуждая в потемках. Сколько можно прятаться и бормотать молитвы среди миролюбивых монахов, отгородившихся от мирской суеты? Фосколо писал не о нем: Лео не был героем, он был трусом.
Следующий день принес неожиданные вести о Найджеле. «Иль соле 24 оре» опубликовала точную и аккуратную хронологию развития дела английского миллиардера. В первый же день после смерти Анжелы Ривьера делла Мотта инспектор Гедина отправился в усадьбу Ривьера, чтобы опросить родственников — ее дядю и сестру. Через несколько часов к инспектору присоединился агент Галлорини, который обыскал дом. У полиции не было ордера, но барон лично разрешил обыск, чтобы найти улики, могущие вывести на убийц его племянницы.
«Похоже на секретную информацию, — подумал Лео. — Наверное, у „Иль соле 24 оре“ имеется в полиции свой человек». Галлорини конфисковал компьютеры барона, множество коробок с документами: материалы лекций, переписка со знаменитыми учеными и философами, контракты прислуги… Конфисковали даже дневник горничной, который хранился у нее под матрасом.
Много времени ушло на то, чтобы разобраться в бумагах барона, — с этим Галлорини помогло справиться высшее образование: в свое время агент отказался от карьеры классициста. Письма не содержали в себе ничего противозаконного.
Дневник Саманты Галлорини прочел только после ее признания. Округлым детским почерком в нем была записана хроника интрижки с англичанином. Галлорини показал дневник инспектору и общественному магистрату. В дневнике были перечислены все встречи горничной с «синьором Макферсоном», расписывались разнообразные позиции, в которых горничная и подозреваемый предавались разврату. В роковую ночь парочка занималась сексом, перепробовав множество поз. Как только Макферсон вернулся к себе в спальню, Саманта сделала очередную запись, дрожа от возбуждения из-за секса, атмосферы тайны и щедрых подарков. Дневник конфисковали через полтора дня после этого, и запись оказалась последней. К дневнику больше никто не прикасался, и улика безоговорочно доказывала, что мистер Макферсон не мог убить Анжелу Ривьера делла Мотта — для этого он был слишком занят.
Магистрат, с неохотного согласия судьи, был вынужден освободить заключенного и принести — под давлением Алеманни — официальные извинения от имени суда Больцано. Оказавшись на свободе, мистер Макферсон приказал адвокату отозвать все иски против судей, суда, министра и министерства юстиции. Он глубоко стыдился своего поведения и желал, чтобы его имя поскорее исчезло со страниц официальных газет и желтой прессы. Он намеревался бросить все силы на поиски супруги.
У инспектора не осталось ни одного подозреваемого. Лео невольно улыбнулся: барон и впрямь хитер как лис — в похищении Орсины подозревают Лео! Какая злая ирония!
Лео продолжил чтение.
В последнюю неделю газеты полнились статьями о «кающихся осквернителях». Оказалось, у этих молодых людей есть нечто общее — почти все они происходили из рабочего класса и принадлежали к ультраконсервативным христианам. Они якобы не подозревали, что акты вандализма произведут такой эффект, если их провести в европейском масштабе. Оскверняя выбранные ими священные места, они совершали это не по собственной воле — в тот момент они действовали словно одержимые или одурманенные — не алкоголем и не наркотиками, но непонятным влиянием извне. Когда морок пропал, они обрели способность мыслить четко и свободно.