Томми отпустил Кантуэлла и поднял кверху руки:
— Ну ладно-ладно, все!
Доктор рухнул в кресло, тяжело дыша. Дверь распахнулась, и в кабинет влетела перепуганная мымра-секретарша.
— Доктор!..
Кантуэлл махнул рукой:
— Все в порядке, Хелен.
Она недоверчиво смотрела на него, но он поправил галстук и пригладил жиденькие волосенки, еще раз жестом успокоив ее. Секретарша, подозрительно косясь на нас, вышла, закрыв за собой дверь.
Томми сел.
— Прошу прощения.
Кантуэлл покачал головой:
— Да нет, я это заслужил. — Он рассмеялся, но смех постепенно перерос в новый приступ рыданий. — Я заслужил все, что получил. — Он внимательно посмотрел на нас. — Вы, видимо, совершенно забыли, но моя семья тоже находится в группе риска.
— О чем это вы толкуете? — удивился Томми.
— Моя жена Антония была в тот день на экскурсии вместе с вами. И она находится под угрозой этой болезни так же, как и вы, ребятки.
Повернув ключ в замке, Джесси отпер входную дверь и внимательно оглядел прихожую, гостиную и палубу вдоль иллюминаторов.
Встреча, похоже, не обещала ничего хорошего.
Он бросил ключи на стол, ослабил узел галстука и покатил к двери на палубу, чтобы отпереть ее.
— Эван здесь нет. Она улетела в Чайна-Лейк, — сказал он.
Фил Делани, выдвинув стул на середину палубы, пристально наблюдал за ним из-под полей шляпы.
— Да, я сам отвез ее в аэропорт.
И взгляд Фила, и весь его настрой настораживали. Джесси кивком пригласил его войти и направился на кухню. Сзади он слышал звучный топот ботинок Фила.
— Я вообще-то собираюсь переодеться и выехать. Если потороплюсь, то к одиннадцати буду в Чайна-Лейк.
Он открыл холодильник и достал две бутылки кока-колы. Выудив из выдвижного ящика открывалку, откупорил бутылки и, управляя коляской одной рукой, поехал к столу, возле которого стоял Фил.
— Благодарствую. — Фил принял у него бутылку, отпил из нее и снова устремил пристальный взгляд на Джесси. — Я знаю, что она беременна.
Этот взгляд сверлил его насквозь. Он слышал бормотание холодильника, шум прибоя за окном и голос, тихо жужжавший в голове: «Ну, чувак, ты попал!»
— Теперь ты должен кое-что сделать для Эван, — сказал Фил.
— Я женюсь на ней.
— Нет.
Вот сукин сын!
— Не нет, а да. Женюсь совершенно точно.
— Я сейчас говорю не об этом. — Фил поставил бутылку кока-колы на стол. — Впрочем, о постоянстве твоих намерений мы тоже как-нибудь побеседуем, только в следующий раз. А сейчас речь идет совсем о другом.
Он снял шляпу. Лицо его было задумчивым.
— Характер у тебя вроде есть, так что, надеюсь, ты выдержишь этот разговор.
— Послушай, Фил, может, все-таки перестанешь тянуть резину?
— Эван не может рожать этого ребенка.
Джесси в немом изумлении уставился на него.
Голос Фила был ровным и спокойным.
— Ты должен убедить ее прервать беременность.
— Убирайся вон! — сказал Джесси.
Фил не отвел взгляда.
— Я знаю, что прошу тебя об ужасной вещи.
Хлопнув бутылкой кока-колы по столу, Джесси подъехал к двери, распахнул ее и развернулся на своей коляске:
— Убирайся к чертовой матери из моего дома!
— Тебе придется выслушать меня, — сказал Фил.
— Сейчас же убирайся!
Фил подошел к Джесси:
— Койот хочет очистить генофонд. Он убивает женщин, у которых есть дети.
— Значит, мы защитим Эван. Только не надо толкать ее на аборт.
— Эта беременность ставит ее в верхнюю строчку Койота списка. Как ты собираешься ее защитить? Увезешь в Австралию? В Гималаи? Этого мало. Он и там выследит ее.
— Нет. Ты предлагаешь невозможную вещь.
— Джесси…
— Ты же католик. Откуда у тебя такие мысли?
Фил прошелся по комнате, тяжело впечатывая шаги в пол.
— Спрячьтесь хоть на Луне, но рождение этого ребенка все равно может угрожать ей смертью. Она должна прервать беременность.
Джесси чувствовал себя так, будто его ударило током. Он вдруг с ужасом осознал, что Фил на него нисколько не сердится.
— Может? Ты хочешь заставить ее сделать аборт, основываясь только на каком-то туманном «может»? Речь идет о твоем внуке, о моем… — Бесцветная электрическая боль теперь подползала к плечам. — О моем ребенке!
— Дана Уэст была не первой, родившей обреченного ребенка. Такое произошло с остальными и может произойти с Эван. — Он остановился перед Джесси. — Сынок, пойми, этот ребенок может не выжить. Если у него окажется та же неврологическая патология, что и у других, он проживет всего несколько часов, не больше.
Электрическая боль добралась до груди.
— Этого может и не случиться. Сам же говоришь, «может». — Голос почти не слушался Джесси. — Убить ребенка только потому, что он может не выжить? Это неслыханно. А если он будет абсолютно нормальным? Нет… Нет!
— Если ребенок не выживет, Эван не переживет. Это убьет ее морально. Мы с тобой оба знаем — она обвинит в этом себя.
Уверенность и боль, звучавшие в голосе Фила, пугали больше всего. Джесси закрыл глаза.
— Нет, даже не проси.
— Мы не знаем, что провоцирует эту болезнь. Возможно, как раз беременность. Мы не можем позволить себе так рисковать жизнью Эван.
— Но откуда тебе знать…
— Ты сам видел видеопленку с Даной Уэст.
— Так нельзя рассуждать. И если… — Электричество добралось до головы. — Если беременность провоцирует эту болезнь, значит, Эван уже…
— Нет, мы просто не знаем. Гормоны растут по мере развития беременности. Эндокринная система приспосабливается, меняется метаболизм. А потом все это может дойти до крайней стадии, когда возврата назад уже не будет.
Джесси покачал головой:
— Нет, должен быть какой-то выход. Спроси Морин Суэйзи. Она занималась разработкой этой антиболевой вакцины. Она знает, что это такое и как действует.
— Морин не станет разглашать такую информацию. Она давала подписку.
— Значит, заставь ее разгласить! Господи, ну придумай же что-нибудь!
— Нет, заставить ее нельзя. Характер похлеще моего. К тому же рассказывать посторонним людям об этой беременности попросту опасно. Новость может дойти до Койота.