У Майло возникло ощущение, будто его насильно заставили проглотить отраву…
— Детектив Стеджес, — повторил Брусард, и в его голосе Майло не уловил дружелюбия.
— Да, сэр?
— Эта женщина. Вы видели ее раньше?
Они наблюдали за их машиной, следили за Швинном и за ним — интересно, как долго? Может быть, побывали в Бодри, где они обнаружили Джейни. Ездили за ними все время, что они работают вместе.
Значит, паранойя Швинна объяснима. Однако он все равно посадил в машину Тоню Стампф и заставил обслужить себя — сукин сын, кретин, который не умеет держать себя в руках…
— Детектив Стеджес, — настаивал Брусард, — мы ждем ответа.
Майло услышал шорох со стороны стола. Магнитофонная пленка медленно перематывалась. Когда они успели его включить?
Майло почувствовал, что вспотел. Он вспомнил, как Швинн разразился тирадой перед домом Боуи Инголлса, его неожиданную злобность, уверенность в том, что Майло специально приставили для слежки, и вот теперь…
Я же тебе говорил.
— Детектив, — сказал Брусард, — отвечайте на вопрос. Немедленно.
— Да.
— Что — да?
— Я ее видел.
— Конечно, видел, сынок, — сказал Брусард и наклонился над Майло, окутав его облаком аромата какого-то цитрусового растения и успеха.
Сынок. Задница. Он всего на пару лет старше Майло, но решил продемонстрировать, кто тут главный.
— Разумеется, ты ее видел.
Его продержали еще полтора часа, записали на магнитофон заявление, затем дали прослушать много раз. Объяснили, что делают это, чтобы не было никаких неточностей, но Майло знал настоящую причину: они хотели, чтобы он услышал страх и неуверенность в собственном голосе, хотели заставить его возненавидеть себя и подготовить к тому, что ждало впереди.
Майло рассказал им только основные факты — то, что они знали и без него, — и не поддался на настойчивые требования выдать подробности. В комнате стало душно и отчаянно пахло страхом, когда они сменили тему и, оставив Тоню в покое, заговорили о поведении Швинна вообще. Они вгрызались в Майло, точно злобные насекомые. Их интересовали политические взгляды Швинна, отношение к расовому вопросу, мнение по поводу работы правоохранительных органов. Они наседали, уговаривали, запугивали, подталкивали, задавали наводящие вопросы — иногда в лоб, иногда завуалированно, пока в конце концов Майло не почувствовал себя так, будто он превратился в кусок мяса, который отбили специальным молоточком и сейчас швырнут на сковороду.
И тут они вернулись к сексуальным развлечениям Швинна. Майло продолжал категорически отрицать, что видел, как проходило общение Швинна с Тоней или другими женщинами. Технически он говорил правду, поскольку сидел за рулем, смотрел на дорогу и не имел ни малейшего желания становиться свидетелем того, что происходило на заднем сиденье.
Когда они спросили его, о чем Швинн разговаривал с Тоней, он наврал, что ничего не слышал, потому что они шептались.
— Шептались, — повторил Брусард. — Вам не показалось это необычным? Детектив Швинн шепчется с проституткой на заднем сиденье полицейского автомобиля?
— Я решил, что они говорят о работе. Она была его информатором, и Швинн, наверное, о чем-то ее расспрашивал.
Он ожидал, что они зададут ему очевидный вопрос: «О чем?», но они промолчали.
Его не спрашивали ни про убийство Джейни Инголлс, ни про другие, над разгадкой которых они со Швинном работали.
— Вы решили, что она его информатор, — заявил Поулсен.
— Так мне сказал детектив Швинн.
— В таком случае почему они разговаривали шепотом? — спросил Брусард. — Вы же напарник детектива Швинна. Какие у него могли быть от вас секреты?
Он знал, что вы можете ко мне привязаться, болван.
— Может, ей было нечего сказать, — предположил Майло.
— Нечего сказать?
— Ну, не всегда же у осведомителей есть информация, — пояснил Майло.
Брусард отмахнулся от его слов.
— Сколько времени провели Швинн и Тоня Стампф на заднем сиденье машины, когда вы вели ее?
— Не долго… возможно, несколько минут.
— Уточните.
Прекрасно зная, что они наверняка наблюдали за машиной, Майло ответил почти правду:
— Минут десять или пятнадцать.
— После чего Тоня вышла.
— Верно.
— Где?
— На Восьмой улице, рядом с Уитмер.
— Когда вышла из машины, куда она направилась?
Майло назвал ресторан, но не стал говорить, что Швинн дал Тоне денег.
— Как насчет денег? Вы видели, чтобы кто-нибудь из них передавал другому деньги?
Майло не знал, что они успели заметить, и потому решился соврать:
— Нет.
Повисло долгое молчание.
— И все это время вы вели машину, — проговорил наконец Брусард.
— Именно.
— Когда детектив Швинн попросил вас остановиться и посадил в машину Тоню Стампф, вы не подумали о том, что становитесь соучастником Швинна, который воспользовался услугами проститутки?
— Я не видел ничего, что указывало на простит…
Брусард рубанул рукой воздух:
— Рот Тони Стампф вошел в контакт с пенисом детектива Швинна?
— Я не…
— Если вы вели машину и, как утверждаете, не оглядывались. Откуда у вас может быть такая уверенность?
— Вы меня спросили, видел ли я что-нибудь. Я не видел.
— Я спросил про оральный контакт с гениталиями детектива Швинна.
— Я не видел.
— Значит, рот Тони Стампф мог находиться в контакте с пенисом детектива Швинна, но так, что вы этого не видели?
— Я рассказал вам о том, что видел.
— Пенис детектива Швинна вошел в контакт с вагиной или анусом Тони Стампф?
— Я не видел.
Этот ублюдок сказал про анус, потому что…
— Тоня Стампф вступала в интимные отношения любого рода с детективом Швинном?
— Я не видел, — повторил Майло.
А вдруг они использовали какой-нибудь прибор ночного видения и записали все на пленку? Тогда мне конец, подумал Майло.
— Пенис во рту, — вмешался Поулсен. — Да или нет?
— Нет.
— Пенис на или внутри вагины.
— Нет.
— Пенис на или внутри ануса.
То же ударение на вполне определенном слове. Явно не совпадение.
— Нет, — ответил Майло. — Полагаю, мне следует обратиться в Лигу защиты.