Прокатившись на ламе, Марик сказал, что хочет есть, и тут же на веранде виллы был накрыт королевский завтрак со свежевыжатыми арбузным, апельсиновым и малиновым соками, фруктовым салатом, клубничным cereals и фисташковым мороженым. Что еще нужно для счастья шестилетнему мальчику?
— Мама, почему ты не кушаешь? Это вкусно! — сказал Марик, уплетая мороженое.
— Really, Lyuba, — мягко добавил дон Сильвио, — a small breakfast wouldn’t hurt. (Действительно, Люба, маленький завтрак вам не повредит.)
Но Люба упорно молчала и не прикасалась к еде.
Дон Сильвио пожал плечами и обратился к Марику:
— Young man, tell me, please, what do you prefer — to swim in a pull or to play Russian football? (Молодой человек, скажи мне, пожалуйста, что ты предпочитаешь — поплавать в бассейне или сыграть в футбол?)
— Футбол! — сказал Марик, и они спустились с веранды на луг, где их уже ждали охранники, футбольный мяч и даже футбольные ворота.
А Люба осталась на веранде одна — дон Сильвио, взяв Марика за руку и спускаясь с ним с веранды, даже не взглянул в ее сторону. Мудрость и трепет правят миром. Дон Сильвио не сомневался, что через пару часов Иосиф сам позвонит его консольере Захрио Муччи. А Люба… Не сегодня, конечно, но через пару дней она сама придет в его спальню.
* * *
Между тем слух о похищении сына и жены Иосифа с быстротой лесного пожара полетел сначала по Брайтону, а потом и еще дальше — на Манхэттен, в Квинс, Бронкс, Нью-Джерси, Бостон, Филадельфию и даже в Лос-Анджелес и Торонто. И шквал сочувствующих звонков обрушился на «Распутина». Звонили не только восторженные зрители первых Любкиных шоу, но и те, кто в «Распутине» никогда не был — владельцы русских ресторанов, страховых агентств, магазинов и даже похоронных бюро. Звонили врачи, адвокаты, дальнобойщики, программисты, таксисты, парикмахеры и просто бандиты. И все предлагали немедленно прислать чек и собрать деньги на выкуп заложников.
Однако Семен, который принимал все звонки, от денег категорически отказывался и жестко извещал всех, что ни в какие переговоры с похитителями ни он, ни его брат вступать не будут. И они действительно не позвонили ни Захрио Муччи, ни самому дону Сильвио. Ни через два часа после похищения, ни через четыре, ни даже через шесть часов. Они вообще не позвонили никому, кто мог бы связать их с «крестным отцом» самой влиятельной семьи итальянской мафии в Нью-Йорке.
Вместо этого поздно вечером совершенно неожиданные события развернулись во всех пяти боро Нью-Йорка — Манхэттене, Квинсе, Бронксе, Бруклине и даже на Стейтен-Айленде. В ночные клубы, стриптиз-бары, дискотеки, публичные дома и подпольные казино стали врываться бригады вооруженных профессионалов в масках и с выправкой советских мастеров спорта. Сминая охрану, они без всяких разговоров, под дулами пистолетов и автоматов уводили от ресторанных столиков, игорных столов и постелей всех, кто, согласно картотеке ФБР, был «быком» или бригадиром итальянских, кубинских, мексиканских и даже китайских криминальных группировок. Этих прекрасно одетых, модно постриженных и украшенных золотыми «роллексами» молодых и пожилых мужчин тут же сажали в легковые машины и стремительно увозили на самый юг Бруклина, на Брайтон-Бич, в подвалы «Распутина». Там их тут же обыскивали и разоружали до зубов вооруженные охранники, а больше полусотни готовых к любому бою грузовых машин, самосвалов и бетономешалок компании Big Machines Co. блокировали все подходы к «Распутину» со стороны Брайтон-Бич и Кони-Айленд-авеню.
И когда этих тузов криминального Нью-Йорка собралось в подвале «Распутина» почти сто пятьдесят человек, к ним спустились поседевший Иосиф и его брат Семен.
— Gentlemen! — сказал им Иосиф. — Я знаю, кто вы, а вы теперь знаете, кто я. Меня зовут Иосиф Гусь, я из России. Сегодня утром ваши люди похитили мою жену и сына. Так вот, господа, у вас свои правила, а у меня свои. Пока мне не вернут Любу и Марика, ни один из вас не выйдет отсюда живым — независимо от того, who is who here, кто из вас кто…
— Are you mad? (Ты что, псих?) — зашумели джентльмены. — Ты знаешь, с кем говоришь? Да мы тебя…
Но тут Иосиф поднял свой «глюк» и выстрелил в воздух. А потом, уже в полной тишине, негромко сказал:
— Yes, I’m Russian madman. Да, я русский псих. И вот вам мое слово: если, не дай бог, хоть один волос упадет с головы моего сына и моей жены, я лично расстреляю вас всех. Клянусь…
У него был такой спокойный голос и такие пустые глаза, что эти опытные джентльмены сразу поняли — у этого русского психа рука не дрогнет. А он продолжил:
— У вас есть одна возможность, чтобы этого не случилось. Вот телефон и вот начальник охраны «Распутина». В его присутствии вы можете звонить куда угодно — от всех «крестных отцов» ваших мафий до полиции, ФБР и даже ЦРУ. И советую начать звонить прямо сейчас, потому что других возможностей у вас нет.
С этими словами Иосиф покинул подвал, а джентльмены переглянулись. Но ни в полицию, ни в FBI никто из них почему-то не позвонил, зато они подняли, как говорится, на рога весь криминальный Нью-Йорк, в котором, даже по скромным официальным данным, числится у мафии «под ружьем» больше тысячи «быков» и двести «бригадиров».
Однако все эти криминальные «хозяева города» понятия не имели о местонахождении шестилетнего Марика Гуся и его мамы Любы.
В пять утра мексиканец Серджио Лопес, испанец Марио Горалес и китаец Чжень Чу потребовали отвести их к Иосифу. Лопес был в скромном сером костюме, на Горалесе был повседневный «Армани», а щеголеватый Чу был в смокинге и при бабочке. Они сказали:
— Джозеф, мы поставили на рога весь город. Даем тебе слово, это не наша работа. Если ты нас отпустишь, мы тебе больше поможем.
— Нет, — отрезал Иосиф, потерявший за эту ночь не меньше десяти килограммов.
— Но у нас бизнес горит, — сказал Лопес.
— Это меня не колышет.
— Ладно, я тебе так скажу, — заявил Горалес, в его голосе была испанская твердость лидера. — Если это сделали итальянцы, они позвонят тебе сейчас, до шести утра. Это самое грамотное время — ты уже спекся. И вспомни, что в «Крестном отце» дон Карлеоне говорил своему сыну: любой посредник — это их человек, имей это в виду…
Телефонный звонок прервал его. Взгляды Иосифа, его брата Семена, а также Лопеса, Горалеса и Чу скрестились на телефоне, звеневшем и мигавшем на письменном столе.
Иосиф ринулся к трубке, но Лопес накрыл эту трубку рукой, а пальцем показал на Семена Гуся:
— Ты первый. Иосиф спит. Понял?
Семен кивнул, взял трубку:
— Hello!
— May I talk to Mr. Guss? (Могу я поговорить с мистером Гусь?) — сказал мужской голос.
— Он спит, — сказал Семен в трубку. — Что ему передать?
— Можешь выключить магнитофон, — усмехнулся голос. — Это из полиции, капитан Джим Сорок, шестьдесят первый участок. Разбуди Иосифа, у меня хорошие новости.