Но длиннорукий неожиданно подошел к нему, присмотрелся. Геннадий даже обрадовался, надеясь, что сейчас его узнают и все сразу встанет на место. Но длиннорукий неожиданно цепко и больно ухватил его двумя пальцами за нос и повел следом за собой из проходной. В эту секунду как раз и вошел начальник раскроечного цеха. Однако он даже не взглянул на Геннадия, а, слегка посторонившись, прошел мимо, словно подобные унизительные сцены происходили здесь каждую минуту. А Геннадию тем более не хотелось его окликать: директор, выведенный за нос из проходной, — только такой легенды ему не хватает!
Обратная электричка отправлялась через сорок минут. Он специально проверил расписание на вокзале и теперь заторопился, чтобы не опоздать.
* * *
Отец Платона был известным профессором, специалистом по античности. Родился Платон в тот год, когда слово «профессор» в России окружала атмосфера почтительного уважения. Профессору исполнилось сорок пять, и после двух неудачных браков он женился на юной аспирантке. Через год аспирантка родила ему сына, и все шло хорошо, пока в семь лет сын не заболел полиомиелитом. Жена, поняв, что болезнь ребенка неизлечима, пришла в отчаяние. Прежде она обожала наряжать своего мальчика, как куклу, и таскать по музеям, а теперь стыдилась показывать его знакомым.
— Открылся отличный интернат для детей с поражением опорно-двигательной системы, — предлагала она мужу несколько раз, — ему там будет легче среди таких же, как он.
— Сама ты — опорно-двигательная система, — отмахивался он. — Кто его, кроме нас, поставит на ноги?
Муж вырос в деревне, где не гнали из дома ни дурачка, ни убогого, и держался, как кремень.
Однажды его угораздило привести в гости коллегу — американского профессора. Когда они успели перемигнуться с женой, неизвестно. Но только спустя полгода она отбыла на другой континент. А профессор остался с больным ребенком в одиночестве и потратил почти все свои сбережения на домашних учителей.
К счастью, мальчика Господь умом не обидел, и в шестнадцать лет ему выдали в школе-экстернате вместе с аттестатом зрелости золотую медаль. К тому же он страстно увлекся компьютерными технологиями и быстро стал популярной фигурой в виртуальном, тогда еще не столь необъятном мире. Свободного времени у него была прорва, и он стал высококлассным хакером уже тогда, когда само это понятие в России отсутствовало. Он научился взламывать пароли практически любых уровней сложности, проникая в закрытые базы данных. Правда, следов он не оставлял, денег на сберкнижку отцу не перечислял, поэтому и шалости его оставались вроде бы незамеченными.
А потом случилась трагедия.
В летний день, когда от жары на солнечной стороне Невского дохли мухи, профессора на той самой солнечной стороне в самом центре хватил сердечный приступ. Был он без документов, и, когда осел на плавящийся асфальт у стены здания, его приняли за пьяного. Через несколько часов кто-то сообразил и вызвал санитарную машину, но было уже поздно. Несколько месяцев он лежал, никем невостребованный, с картонной биркой на ноге.
Платон прождал отца до вечера. Потом еще день и еще. А спустя неделю подал в сеть сигнал «SOS». Компаньоны по общению, невзрослые юмористы, восприняли его сигнал о бедствии как удачный прикол и прислали длинный список бесполезных, но очень юморных советов. Среди них были приблизительно такие, «найти другого отца», «самому стать отцом», «сделать отцом маму». Он же, отделенный от мира запертой дверью, мог попросту умереть от голода. Но не умер.
В его квартиру, не взломав замки, вошли двое вежливых мужчин. Поговорив минут пять с молодым инвалидом, один, более пожилой, бросился в соседний магазин, откуда принес батон и пакет молока. И то и другое было тут же с благодарностью съедено и выпито.
Мужчины обстоятельно выспросили Платона о его жизни Платон, беседуя с ними, тоже сделал кое-какие открытия. Оказывается, они уже давно следили за многими его художествами в сети и были с ним, так сказать, заочно знакомы. Мало того, как сообразил позже Платон, вспоминая подробности разговора, по запрашиваемым с разных сайтов картинкам они довольно точно вычислили его тип личности. Тот, что помладше, — старший у него состоял на побегушках, — с доброжелательным вниманием осмотрел квартиру и предложил Платону несколько вариантов дальнейшей жизни. Он предположил, что отца нет в живых, что было сказано с должной интонацией соболезнования.
— Я, конечно, поспрашиваю в разных инстанциях, может быть, и помогут найти следы, — пообещал он, — каждый человек оставляет следы…
Затем он предложил заключить с Платоном договор о пожизненном содержании. Платон за это должен был переписать на фирму Ивана Ивановича, так звали молодого, квартиру, а фирма в ответ обеспечивала это самое содержание. Но что еще важнее, Иван Иванович предложил интересную работу, учитывающую талант и увлеченность Платона.
Платону так и было сказано: «работа с учетом вашего таланта и увлеченности».
— Вы будете менеджером в нашем большом и важном проекте: мы избавляем общество от различных мерзавцев и таким образом храним его чистоту. Само собой, дело это глубоко закрытое и преследует высшие государственные интересы, — объяснил Иван Иванович. — Сохранение тайны — абсолютное, общение — только через Интернет.
— А ежели какая падла стукнет, так мы ее под землей… — начал было пожилой, но Иван Иванович его оборвал.
— Вы уж не шутите так при юноше, Пал Палыч, а то он вас за уголовника примет.
В них чувствовалась опасная сила, хотя они и были добры. А Платон был беспомощен. И согласился. Да и кто в 16 лет прошел бы мимо благородной идеи очистки общества от негодяев! Пожилой мужчина снова сходил в магазин и загрузил его холодильник продуктами, потом навещал еще два раза, а потом появилась заботливая Анна Семеновна.
Заданий первое время было немного, все они поначалу казались странными, но Платон исполнял их с присущей ему энергией и энтузиазмом. Иногда ему хотелось побеседовать с руководителями проекта о смысле и содержании своей работы Как-никак он взрослел, а одиночество располагало к размышлениям. Но с тех пор, кроме Анны Семеновны к нему никто больше не приходил, и все остальное общение было лишь виртуальным. Если бы не она, он бы и вовсе мог усомниться в существовании реального мира. Анна Семеновна стала для него единственным человеком, так сказать, во плоти. Да еще многочисленные пользователи, которыми заполнился Интернет. До тех пор, пока не появился Николай.
— Ну что? — спросила Штопка, когда «мужчины» появились на пороге. — Осмотрели? Теперь можно и поужинать.
Вид у обоих был какой-то взъерошенный. Дмитрий не первый год работал в правоохранительных органах и, казалось бы, осмотр места происшествия не должен произвести на него особого впечатления. Странно, что Чак тоже казался подавленным.
— Что за происшествие? — поинтересовалась Штопка.
— Бизнесмена подорвали тут, на Зверинской. Дохлое дело. Черта с два что-нибудь накопаешь.