– А мужика с двумя руками у тебя тоже не было? – Гордеев не на шутку разозлился. В такие минуты, налитый упругой, рвущейся наружу яростью, он и в самом деле казался круглым, как колобок, оправдывая приклеившееся еще с юности прозвище. – Я, между прочим, машину у тебя и не просил. Я просил ее встретить и проводить до санатория. Специально предупредил, что ей сумки поднимать нельзя, у нее спина болит. Номер-то хоть ей сделали?
– Сделали. Правда, мы не могли предупредить ее, к кому надо обратиться, но она, наверное, и сама сообразила, что нужно на нас сослатъся.
– Как же она на вас могла сослаться, если даже не знала, соизволили ли вы позвонить в санаторий? Не ожидал я от тебя, Сергей Михайлович, ей-крест, не ожидал. Ты меня очень подвел. Ладно, к делу. Завтра к вам прибудет майор Коротков. Встречать его не надо, сам доберется. Все.
Виктор Алексеевич со злостью швырнул трубку на рычаг. Юра Коротков молча пережидал бурю. Когда Колобок перестал чертить ромбики на чистом листе и потянулся за очками, что означало готовность к работе, Юрий рискнул продолжить разговор:
– Как вы думаете, Виктор Алексеевич, в санатории знают, что Настя работает в уголовном розыске?
Гордеев пожал плечами:
– Если из горотдела насчет нее звонили, то, наверное, знают. Но может так случиться, что администрация знает, а отдыхающие – нет. Надо бы поточнее выяснить. Настасью нужно обязательно использовать, она могла видеть и слышать много интересного. Нужно только решить, включать ли ее в работу как нашего сотрудника или оставить вроде как на «нелегальном положении». От этого зависит и твоя работа в «Долине».
– Я предлагаю действовать через Леонида Петровича.
– Хорошая идея, – одобрительно кивнул Колобок. – Леня – старый оперативник, сообразит, что к чему. Надо только придумать, как предупредить Настасью, что едешь именно ты, чтобы не называть твою фамилию. Мало ли с чьего телефона она будет разговаривать. Если из автомата, тогда, конечно, проще. Но рисковать не будем. Ну-ка прикинь, что она про тебя знает? Что-нибудь нейтральное, вроде хобби или любимой еды.
Юра задумался. В самом деле, что? Если нельзя имя и фамилию, приметы внешности, место работы, то что?
– Она знает имя моей близкой подруги, – неуверенно сказал он.
– Очень близкой? – ухмыльнулся Колобок.
– Очень.
– Годится. Иди оформляй командировку, а я буду Лене звонить.
Настин отчим Леонид Петрович был хорошо знаком с Гордеевым, много лет проработал в уголовном розыске, а в последние годы преподавал в Высшей юридической заочной школе. На него Виктор Алексеевич вполне мог положиться.
* * *
У массажиста Котика чутье было поистине звериное. Под видом игры в преферанс он собрал в пустующем номере Дамира, Семена и Химика, чтобы разобраться в ситуации и понять, в какой мере она представляет для них опасность. О пожаре и исчезновении Светланы Коломиец и крошки Влада они уже знали. Нужно было решить, стоит ли заниматься их поисками или, с учетом возникших осложнений, бросить на произвол судьбы. В процессе обсуждения как раз и возникло у Котика нехорошее чувство, что Семен чего-то недоговаривает.
– Марцев – человек разумный, он не будет настаивать на немедленном выполнении заказа. Он месяц назад перенес приступ и надеется, что у него в запасе есть месяца два-три. За это время мы подберем ему людей и все сделаем. Теперь предположим, что девица с лилипутом, спасаясь от пожара, куда-нибудь сбежали и будут пытаться через милицию нас найти. Они могут это сделать?
– Не должны, – уверенно отреагировал Семен. – У них нет ни адресов, ни телефонов. Только номер абонентского ящика в другом городе, но там столько подставных лиц, что им за сто лет до нас не добраться. Маленького я вез из аэропорта на своей машине со смененными номерами, никого из наемных водителей он не видел. Девица ездила со мной и с Гариком, но всегда по вечерам, в сумерках или в темноте. Вряд ли она запомнила что-то конкретное.
– Кроме тех двоих, есть в Городе какие-нибудь наши «хвосты»? Что-нибудь, на что может наткнуться милиция?
Голос у Семена вроде бы такой же уверенный, но что-то не так… Котик напрягся. Где-то здесь опасность. Он переключил внимание на Химика.
– Ты в своей девочке уверен? Не будет от нее никаких сюрпризов?
– Что ты, Котик. Это же не вчера началось. Если Вера столько времени молчала, с какой стати ей сейчас выступать?
– Мне показалось, в последний раз имел место какой-то эксцесс. Я ошибаюсь?
– Не беспокойся. Обычный девчачий каприз. Ассанов ей, видите ли, не понравился. Она в таком дерьме по уши, что ее хоть с крокодилом положи – стерпит.
– Ну ладно, придется тебе поверить. Дамир, а что твоя любовь? Как себя чувствует?
– По-моему, она ничего не чувствует. Холодная, как камень, – пытался отшутиться режиссер. – Ничем ее не проймешь. Но одно могу сказать точно: нами она не интересуется. Никаких вопросов, никаких намеков. Занимается своим здоровьем и переводом. Уверен, ничего подозрительного она не заметила.
– Ты можешь гарантировать, что она не засекла Зарипа?
– Я так громко кричал и звал ее в парке, что заглушал, по-моему, все звуки в радиусе километра. Она сразу же отвлеклась на меня, и вид у нее был совсем не испуганный. Скорее задумчивый. С того момента, как Зарип начал ее искать, я старался все время быть с ней. С одной стороны, уберегал от этого психа, с другой – пытался выведать, не заметила ли она его. Нет, она абсолютно спокойна, у нее нет страха перед темнотой, даже инстинктивного, она не боится ходить одна ни по неосвещенным коридорам, ни по парку поздно вечером. Если бы ее хоть что-то встревожило, пусть даже на уровне подсознания, это должно было бы проявиться.
– Ну что ж, убедительно. Я осмотрел ее номер, там нет ничего, что говорило бы о ее интересе к нам. Семен!
– Что? – встрепенулся тот от неожиданности.
– Мне кажется, у тебя должны быть еще какие-то соображения. Ну, ну, давай, не таись.
Котик нажимал мягкой лапкой, но когти уже проникли сквозь кожу. По тому, как заходили желваки на лице Семена, Котик понял, что начал вовремя и в нужном месте.
Семен раскололся и поведал про убийство Василия Грушина, о котором он долго молчал.
– Как ты посмел скрыть это от нас, ты, ублюдок? – Котик уже не урчал ласково, а шипел. – Проломил череп человеку и четыре месяца молчал. Повесить тебя за это мало!
– Он слишком близко подобрался к нам. Он узнал про Макарова и уже пошел дальше…
– От кого он узнал? Ты хоть выяснил это, прежде чем бить его по голове? Идиот!
– Некогда мне было выяснять. Он отирался возле павильона, как раз оттуда Вера выходила, и спросил, не живет ли в этом доме Макаров. Мне повезло, что я спустился, чтобы закрыть за ней дверь, и услышал их разговор. Что мне было делать? Сказал ему, что я – Макаров, пригласил зайти и… Прятать его нельзя было, пришлось выбросить на улице.