Джон миновал ряд небольших фермерских домиков, здание детского сада и церковь. Кейборн закончился. Еще через полторы мили он подъехал к мощеной дорожке, которая вела непосредственно к их дому. Кролик бросился почти под колеса его автомобиля, и Джон резко затормозил. В два прыжка зверек пересек дорогу и мгновенно скрылся из вида. Там, где кончался свет фар, царила абсолютная, непроглядная тьма.

Убийства.

Изуродованные тела.

Это случилось уже со второй семьей.

В Интернете Джон нашел кучу информации, связанной с Детторе. Больше всего его взволновал блог некоего анонима, утверждавшего, что он является бывшим сотрудником клиники Детторе. Бог знает, что было известно этому человеку.

Если эта организация — будь то секта или горстка психов — действительно сумела взорвать клинику Детторе, если они смогли разыскать Джорджа и Анджелину и семейство Боровиц, значит, у них достаточно информации, чтобы найти и всех остальных.

Джон повернул направо. Впереди, в нескольких сотнях ярдов, показался их дом. Загон для телят, подъездная дорожка, усыпанная гравием, — и наконец он припарковался рядом с просторным «субару» Наоми.

Джон вылез из машины. Наоми уже стояла на крыльце, поджидая его. Даже отсюда было видно, какое бледное у нее лицо. Он достал с заднего сиденья сумку с ноутбуком и цветы и поспешил к ней.

Не замечая букета, Наоми бросилась ему на шею и крепко обняла.

— Прости, — заговорил Джон. — Я правда пытался до тебя дозвониться, но… — Глаза ее были красными и заплаканными. — Что случилось, милая?

Они вошли в дом. Наоми закрыла дверь, повернула ключ в замке и накинула цепочку.

— Лори звонила. Из Лос-Анджелеса.

Из кухни раздавались взрывы смеха — работал телевизор. Джон поставил сумку на пол, выложенный плиткой, снял пальто и повесил его на старинную, в викторианском стиле, вешалку из красного дерева. По дому расплывался неповторимый аромат запеченного мяса.

— Как они? Как Ирвин?

Наоми взглянула на цветы, но ничего не сказала.

Они прошли в кухню. На полу стоял манеж, вокруг него были разбросаны игрушки. На столе Джон заметил полупустую бутылку красного вина и бокал.

— Как Люк? Ты звонила доктору?

— Я записалась к нему на завтра. Он сказал, что не видит ничего страшного, но велел привезти Люка, если до утра ему не станет лучше.

— Рвота продолжается?

— Уже нет.

Она положила розы в раковину и открыла кран.

— Спасибо. Очень красивый букет. Когда мы еще встречались, ты всегда приносил мне цветы, помнишь?

— Да? — Чувство вины слегка кольнуло его в сердце.

— Да.

Джон подошел к радионяне и прислушался.

— Они спят?

— Думаю, да.

— Я только быстренько на них взгляну. — Он взбежал вверх по лестнице, стараясь ступать как можно тише, и неслышно приоткрыл дверь в детскую. Дети спали. Люк засунул в рот большой палец, ручки Фиби были сжаты в кулачки, на подбородке блестела капелька слюны. Джон послал обоим воздушный поцелуй и вернулся на кухню.

Наоми налила себе еще вина и повернулась к нему. В ее глазах плескался страх.

— Лори сказала, все газеты кричат о новом убийстве. В новостях только об этом и говорят. Произошло еще одно убийство. Еще одна пара, которая обращалась в клинику Детторе. У них тоже были близнецы, Джон. Как у нас.

— Калле звонил, — признался Джон. — Он мне все рассказал. Поэтому я тебе и звонил.

Она подошла к окну.

— Что он предлагает? Что нам делать?

— Он говорит, будьте начеку. — Ему тоже необходимо выпить, понял Джон. Он достал из холодильника бутылку белого вина. — Надо поставить дом на сигнализацию. Установить задвижки на окна. И освещение, которое включается автоматически, как только кто-то приближается к дому. И еще, Калле сказал, что нам стоит завести сторожевую собаку. И…

— Ну?

— Он считает, что мы должны держать в доме оружие.

— Это Англия, Джон, а не Америка.

— Я думаю, что мне нужно получить лицензию. И купить ружье. — Он откупорил бутылку. — В любом случае это будет полезно — кроликов развелось немерено.

— Ты слишком рассеянный. Не думаю, что это хорошая идея — ружье в доме, где есть маленькие дети. Собака еще куда ни шло — когда они немного подрастут, можно будет завести сторожевого пса.

Когда они немного подрастут, повторил про себя Джон. Когда они немного подрастут. Слова Наоми показались ему необыкновенно наивными, почти детскими. Убиты две семьи. Убиты зверски. Где-то там, в ночи, бродят готовые на все психи. Может, в Америке, может, уже здесь, в Суссексе. У них нет времени ждать, пока Люк и Фиби подрастут. Это непозволительная роскошь.

— Я освободил завтрашнее утро. Придут сотрудники из фирмы, которая занимается этими охранными штуками, расскажут о том, что можно сделать и во что это нам обойдется. — Он налил себе немного вина.

Наоми кивнула:

— Хорошо. Давай так и сделаем. Прости меня, я вышла из себя из-за детей, да еще этот телефонный звонок… Я хочу остаться здесь, Джон. Хочу, чтобы мы жили в Англии. Мы не можем всю жизнь переезжать с места на место. Постоянно прятаться.

Он поцеловал ее.

— Я думал о том же самом, пока ехал домой.

— Их поймают, правда? Нельзя уйти безнаказанным после такого преступления.

Они уже целый год остаются безнаказанными, подумал Джон. Абсолютно безнаказанными. Но вслух ничего не сказал. Вместо этого он обнял Наоми и привлек к себе.

— Конечно, поймают. Калле сказал, ФБР задействовало все свои ресурсы.

Она доверчиво посмотрела ему в глаза:

— Правда?

— Правда, — уверенно солгал Джон.

— Калле — хороший человек.

— Очень.

Он обнял Наоми еще крепче и куснул за ухо.

— Люк и Фиби спят. Почему бы нам этим не воспользоваться?

Ничего не отвечая, она потянула его в спальню.

46

Тишину пронзил жалобный визг. Наоми вздрогнула и широко распахнула глаза. Сон прошел мгновенно. Сердце бешено колотилось. Бледный лунный свет заливал комнату — поскольку соседей поблизости не было, они никогда не задергивали занавески.

— Лиса схватила кролика, — тихо произнес Джон, обнял ее и прижал к себе.

— Какой ужасный звук!

— Такова природа, ничего не поделаешь.

Наоми перевернулась на другой бок и посмотрела ему в лицо.

— Ты ведь изучаешь природу. Моделируешь ее на компьютере. В твоих программах кролики тоже визжат?