Всего в Уайтчэпел произошло одиннадцать убийств, с апреля 1888 года по февраль 1891. Последние месяцы 1888 года, когда погибло больше всего проституток, стали впоследствии известны как «Кошмарная осень». Когда-то я могла вспомнить имена всех жертв и даты смерти, вспомнить, какие именно они получили ранения и где были обнаружены трупы.

В десять минут второго, много лет спустя, я закрыла глаза и поняла, что помню это до сих пор.

Теперь, оценивая события с точки зрения взрослой женщины и профессионального полицейского, я понимала, что Джек намного опередил свое время. В девятнадцатом веке убийца, выбиравший жертвы наобум и лишавший их жизни без видимого мотива, был еще в диковинку. Полиция пребывала в растерянности.

Но в одном моя подростковая реакция на эти преступления осталась неизменной: меня по-прежнему ужасала и озадачивала способность Джека возникать из ниоткуда и затем бесследно исчезать. Он почти всегда убивал неподалеку от меблированных комнат, набитых постояльцами, или главных улиц города. Он был невидим и двигался беззвучно.

А потом убийства прекратились — так же внезапно, как начались. Джек словно сквозь землю провалился, оставив по себе одну из самых жгучих криминальных загадок в истории.

И я не могла не задуматься о связи между кровавой резней, которая шокировала викторианский Лондон, и убийством, свидетелем которого едва не стала каких-то двадцать четыре часа назад.

Слава богу, проследить эту связь мне пока не удавалось. Джеральдина Джонс, супруга состоятельного человека, приличная, семейная женщина, сотрудница какой-то галереи, была прямой противоположностью жертвам Джека. Те женщины гибли случайно, оказавшись в неправильном месте в неправильное время. Джеральдину же однозначно что-то привело в этот неблагополучный район. К тому же Кеннингтон находится довольно далеко от Уайтчэпел.

Да, Джонс погибла от тех же ранений, что и многие жертвы Потрошителя, но тридцать первое августа даже не было годовщиной первого убийства. Полли Николс, убитая в тот день, стала уже третьей. Первую женщину, по имени Эмма Смит, он убил еще в апреле 1888 года, а вторую, Марту Табрам, — седьмого августа.

Но что-то не давало мне покоя. Что-то неясное, неуловимое. Полная решимости, я проверила, не происходили ли в Лондоне убийства в первой половине апреля и августа. С домашнего компьютера доступ к полицейской базе данных был закрыт, и я углубилась в чтение новостных сайтов.

И ничего там не нашла. Перестрелка пятого августа, но пострадавший, девятнадцатилетний гренадец, выжил и находился в больнице. В начале апреля вообще никаких убийств. Тупик. Почему же тогда мне не спалось?

Даже схожий способ еще ничего не означал, ведь Джек-потрошитель развивал и менял свою методику. Нет, никакого маньяка-имитатора не существует. Письмо, которое получила Эмма Бостон, — всего лишь глупый розыгрыш. Не исключено, что она сама провернула этот трюк, чтобы подобраться поближе к расследованию. Я с таким когда-то сталкивалась.

Распечатав пару страниц с краткой информацией, которой можно будет поделиться завтра на планерке, я закрыла ноутбук и еще раз проверила, заперта ли входная дверь. Мне впервые в жизни пришло в голову, что стоит, наверное, установить более надежный замок. Раньше меня мой замок вполне устраивал… Я взяла распечатки и собралась уже положить их в сумку, чтобы утром не забыть, но тут мое внимание привлек один заголовок. Одно-единственное слово, из-за которого я застыла как вкопанная. «Каноническая».

Мало кто верил, что Джек-потрошитель совершил все одиннадцать убийств. Споры не утихали до сих пор. По мнению большинства экспертов, Эмму Смит убил кто-то другой. Марту Табрам, возможно, таки он, но лично я придерживалась обратного мнения. Слишком уж нетипичными были ее многочисленные колющие ранения, нанесенные чем-то вроде солдатского штыка. Но насчет Полли Николс, третьей жертвы, убитой в последний августовский день 1888 года, сомнений не было ни у кого. Она была первой из «канонической пятерки» Потрошителя.

Часы на прикроватной тумбочке напомнили мне, что уже три ночи. Повторюсь: в Лондоне никогда не бывает тихо. Однако сейчас в городе царило абсолютное безмолвие. Машины не шуршали шинами, соседи сверху не галдели и не топали. Я не слышала даже собственного дыхания.

Тридцать первого августа — в тот день, когда убили Джеральдину Джонс, — все желающие могли отпраздновать годовщину первого преступления, несомненно совершенного Джеком. Я сверилась со своими записями. Нанеся Джеральдине точно такие же ранения, от которых некогда скончалась Полли Николс, убийца буквально растворился в воздухе.

Похоже, мне придется разбудить Таллок и Джосбери — возможно, даже одним телефонным звонком. Если я им поначалу не приглянулась, то теперь-то они точно влюбятся в меня по уши.

18

Воскресенье, 2 сентября

— Почему ты раньше молчала? — спросил Джосбери час спустя. Было уже почти четыре утра, он стоял за столом Таллок и через ее плечо рассматривал письмо, которое Эмма, как и обещала, отсканировала и прислала мне на рабочий адрес.

— Хотела удостовериться, — ответила я, хотя понимала, насколько неубедительно звучит такое оправдание. — Проверить факты. — Пускай и неубедительно, но уж точно лучше, чем «не хотела выставить себя идиоткой».

Таллок, похоже, с трудом подавила зевок.

— Оригинал видела?

Я кивнула.

— Письмо написано красным? Пожалуйста, скажи, что оно в надежном месте.

— Эмма мне его не дала, но, думаю, она за ним присмотрит. Письмо хранится в пластиковой папке, конверт она не выбросила. И, насколько я помню, да, письмо написано красными чернилами.

— Вот это пятнышко в нижнем углу на чернила не похоже, — сказал Джосбери. — Так какого хрена ты молчала, когда мы встретились в пабе?

— Марк, держи себя в руках, — со вздохом попросила Таллок. — Ты сам прекрасно знаешь, сколько психопатов успело позвонить в дежурную часть с вечера пятницы. — Она снова перевела взгляд на меня. — Я о Джеке-потрошителе ничего не знаю. Как, ты говоришь, называют эти пять убийств?

— Каноническая пятерка.

— Что это значит? Какое-то церковное словечко.

— Значит, что они вписываются в общую схему. Если совсем по-простому, — ответил Джосбери.

— Я все равно не… — с непонимающим видом начала Таллок, но я ее перебила.

— Никто толком не знает, почему их так прозвали. Просто сложилась такая традиция среди профессиональных «потрошителеведов» — они сами так представляются. Пять убийств, совершенных с августа по декабрь, — это каноническая пятерка.

Джосбери удивленно вскинул бровь. Правый глаз у него по-прежнему был розовым от полопавшихся сосудов.

— Откуда ты так много знаешь о Джеке-потрошителе?

Я не спешила сознаваться, что Джек-потрошитель является моей любимой исторической личностью: интуиция подсказывала, что меня поймут превратно.