— А может, это и была гистерэктомия? Профессиональная. — Одна Таллок, кажется, не теряла присутствия духа. — Ее провели двадцать четыре часа назад, а потом украли из операционной в качестве… шутки.
Кейтса явно озадачила такая версия случившегося.
— Сейчас даже студенты-медики так не шутят.
— Вы уверены? Потому что если не это, то… Дело совсем плохо.
Кейтс безропотно склонился над столом и через пару секунд снова покачал головой.
— На маточных и овариальных сосудах отсутствуют следы зажимов. К тому же настоящий хирург применил бы диатермию, чтобы контролировать капилляры, особенно вокруг шейки матки. А запекшихся микроожогов нет. Разрез вдоль шейки осуществлен небрежно, дилетантски, можно сказать. И вот этот кусочек ткани, остаток мочеточника, однозначно указывает на большую спешку. — Он снова выпрямился, не выпуская скальпеля из рук. — Это определенно была непрофессиональная операция.
— Но он же все равно должен был знать, что делает, правда? — подал голос Стеннинг. — Я вот, например, не смог бы разрезать женщину и удалить ей матку. — Он посмотрел на всех чуть ли не с вызовом. — Я бы не знал, с чего начать. Я даже не знаю, как она выглядит.
Андерсон кивнул в знак солидарности. Таллок поддержала его слабой улыбкой.
— Да, верно, — ответил Кейтс. — Человек, который это сделал, обладал базовыми познаниями в анатомии. Может, это был даже медработник, но никак не хирург. А может, и мясник, приученный вспарывать туши крупных животных.
Таллок закрыла глаза, и я примерно догадалась, о чем она думает. О Джеке-потрошителе ходили точно такие же слухи. Тогда полицейские тоже предполагали, что он «обладает базовыми познаниями в анатомии». Какое-то время основными подозреваемыми выступали многочисленные работники боен, жившие в районах Уайтчэпел и Спитлфилдс.
— Но если честно, — продолжал Кейтс, — практически всю необходимую информацию сейчас можно получить в Интернете. Я не хочу пускать вас по ложному следу в поисках какого-то полоумного врача, это мог быть человек без образования, попросту прочитавший учебник-другой.
Все промолчали.
— А это правда, что он пытается имитировать Потрошителя?
Таллок уже собиралась ему ответить, когда зазвонил телефон. Она, извинившись, отошла в угол и приняла вызов.
— А что это у вас играет? — спросила я.
Кейтс впервые посмотрел на меня.
— Бетховен, — сказал он. — Одна из его сонат для фортепиано. Если быть точным, «Les Adieux» в исполнении Альфреда Бренделя.
— Бережет симфонии для детектива-суперинтенданта, — на чистом эстуарном [2] английском поддразнил его лаборант. — Когда дела совсем плохи, ставит Пятую.
— Всякий раз срабатывает, — кивнул Кейтс.
Таллок настолько громко выдохнула, что мы все услышали. Договорив, она обратилась к патологоанатому:
— Спасибо, Майк. Вы нам очень помогли. — Затем обвела нас всех взглядом, причем глаза ее сияли. — Пора, ребята, возвращаться. Пальчики с Эмминого телефона нашли в картотеке.
Обратно мы ехали со Стеннингом. И первое время оба молчали.
— Какая-то странная оплошность, — наконец сказала я. — Вот так взять и оставить свои отпечатки.
— Полустертые, — напомнил Стеннинг.
Я кивнула.
— Как дела у Джонсов? — спросила я. Мне не хотелось всю дорогу лихорадочно прокручивать в уме улики и имена подозреваемых.
Стеннинг пожал плечами.
— Ну как… Не очень. Младший сын уже вернулся. Должен был идти в университет, но отложил на пару недель. Домработница считает, что они все еще в состоянии шока. Требуют ответов, само собой. Недовольны нашей работой.
— Но семейную версию мы пока не отбросили, верно? — Сигнал светофора сменился на зеленый, и мы тронулись с места. — Надо с ними беседовать, выяснять, что она могла делать в Кеннингтоне.
— Ага. Знаешь, Флинт, по-моему, это дохлый номер. Никаких финансовых мотивов, никаких скелетов в шкафу, у всех близких надежное алиби, а у мужа даже вроде как любовницы не было.
— На пакетике с маткой отпечатков не нашли. Если он так осторожен, откуда им было взяться на телефоне?
— Нельзя же всегда быть начеку. В какой-то момент все они дают слабину — тогда-то их и ловят. Если бы в восемьдесят восьмом существовала дактилоскопия, Потрошителя тоже поймали бы.
Спорить я не стала, хотя сама в это не верила. В Уайтчэпел девятнадцатого века плотность населения была крайне высока. Все на виду. А когда Джек убивал своих жертв, на улицах было, к тому же, полным-полно полиции. Тем не менее ему всякий раз удавалось ускользнуть. Я склонна полагать, что дело тут не в развитии технологий. От современной полиции он тоже с легкостью ушел бы.
— Отпечаток на телефоне Эммы Бостон с вероятностью восемьдесят пять процентов принадлежит мужчине по имени Самюэль Купер.
Двадцать человек, собравшихся в диспетчерской, казалось, в унисон задержали дыхание. Все не сводили глаз со старшего эксперта-криминалиста, худощавого седого бородача по фамилии Питерс. Тот нажал кнопку на ноутбуке — и открылось лицо убийцы, которого мы искали. Вытянутое, гладко выбритое, нездорового цвета; крупный нос, русые волосы. И глаза… Что-то явно было не так с его глазами.
— Двадцать семь лет, — сказал Питерс. — По последним данным, проживал в сквоте неподалеку от Тоттенхем Корт-роуд.
Я подалась вперед, чтобы лучше его рассмотреть. Зрачки у Купера были в форме эллипсов, как у змеи.
— С вероятностью восемьдесят пять процентов, говорите? — недоверчиво переспросила Таллок.
— Точнее, боюсь, не определить — отпечаток же смазан. Смотрите.
Питерс нажал еще какую-то кнопку, и на экране появились два отпечатка пальцев. Один — целый, ровный, другой — частичный, процентов на шестьдесят. Следующим нажатием кнопки он приблизил и увеличил внутренний сегмент отпечатков.
— Этот папиллярный узор называется «петля». Бывают еще спирали и дуги. Вот здесь, по центру, заметен небольшой обособленный выступ, — продолжал он, пользуясь карандашом как указкой. — Он присутствует и на том отпечатке, который принадлежит Куперу, и на том, который мы сняли с телефона. Вот эту крохотную линию, в стороне от прочих, мы называем «озеро». Озеро это тоже видно на обоих образцах. Плюс к тому есть дельта — нечто вроде сплетения линий, чуть ниже слева. Число выступов тоже совпадает.
— По-моему, дело в шляпе, — сказал Андерсон.
— Если бы у нас были другие отпечатки, желательно полные, я бы с вами согласился. — Питерс поднял очки на лоб. — И не забывайте, что на солнцезащитных очках и туфле мы вообще ничего не нашли. Конечно, совпадения на восемьдесят пять процентов не хватит для суда, но я бы на вашем месте присмотрелся к этому парню повнимательнее.