— Угу, — загудела одобрительно толпа.
— Значит, нам нужно сделать так, чтобы нас пропустили в Италию безо всяких денег. А кто путешествует без денег, но никто не чинит им препятствий? Кто?
— Бродяги! — выкрикнул сельский пастух Гицэ. — Бродяги и попрошайки!
— Правильно, — кивнул Никита, — а еще дипломаты и спортсмены!
— Значит, мы будем дипломаты? — уточнил Гицэ.
— Мы будем спортсмены, — поправил его Ткач. — Причем настоящие! Если мы оформим документы на спортивную команду и нам и вправду доведется попасть в Италию, нас задержит первый же полицейский! Потому что установить, что мы не спортсмены, будет легко. Так?
— Так! — отвечала аудитория.
— А стать командой по легкой атлетике, или плаванию, ну, или боксу, мы не сможем, — продолжал Никита, — потому что этим бизнесом давно уже занимаются федерации плавания, легкой атлетики и бокса, и конкурентов они не потерпят! Да и, к тому же, мы не пловцы, не боксеры и не бегуны. Верно?
— Совершенно, — покорно согласилась словно загипнотизированная Никитой толпа. — Абсолютно…
— Что есть абсолют? — вздохнул Никита, отучившийся когда-то два курса (второй и четвертый) в ветеринарном колледже. — Впрочем, я продолжаю. Итак, нам остается выбрать редкий вид спорта. Сколотить команду по этому виду спорта. Заняться им. И попасть на игры в Италию.
— Здорово! — поразились люди уму Никиты.
— А в Италии в ближайшую весну проходит только один чемпионат, — заключил Никита. — Чемпионат Европы по керлингу. И мы должны прорваться туда. А для этого нам надо выиграть отборочные этапы, которые будут в Молдавии, в Румынии и на Украине. Итак, мы должны стать лучшими игроками в керлинг в нашем регионе!
— Да!!!
— Игроками без дураков! В керлинг — без дураков!
— Да-да-да!!!
— А что для этого нужно?!
— Знание правил и терминов! Умение играть и самоотдача!
— Все верно! — кричал Никита. — Молдаване! Добрые люди! Оставьте свои никому не нужные поля, потому что ваша земля ничего не рожает. Бросьте ваши плуги и тяпки. Лопаты и сапы. Оставьте всяк свой убогий двор и записывайтесь в мою команду по керлингу, ибо это единственный ваш шанс попасть в нашу страну обетованную, в Италию!!!
— Да!!! — вопили обезумевшие от восторга последователи Никиты.
— И именно поэтому я на последние сто евро выписал из Ясс тридцать самоучителей игры в керлинг! — кричал Никита. — Правда, все остальное нам придется делать своими руками. Все, все! Форму, камни, клюшки! Это будет нелегко. Готовы ли вы?
— Да!!!
— Еще бы! Готов и я, потому что за испытаниями будет… Что?!
— Италия!
— Я не слышу?!
— И-та-ли-я!
— Я хочу услышать от вас не это! — пришел в экстаз сам Ткач. — Я хочу знать, что есть свипер?!
— Не что, — привычно поправили вождя последователи секты керлинга села Ларга, — а кто! Это есть игрок, натирающий лед перед скользящим камнем. Таких игроков в команде два!
— Да! — вопил Никита. — Дро?!
— Постановочный бросок, целью которого, — нараспев отвечали люди, — является установка камня в доме без контакта с камнями соперника!
— Тейк-аут? — наклонял голову Ткач.
— Выбивающий бросок, — без запинки отвечал хор. — Преследует цель выбить камень противника из дома. При этом свой камень, в зависимости от избранной тактики, либо остается в доме, либо тоже уходит в аут.
— Гард? Кто такой гард? — снова хитрил Никита.
— Не кто, а что! Камень-защитник, ставящийся перед домом и мешающий сопернику в выполнении его задач!!!
Жаворонки, накормив вылупившихся птенцов редкими и сонными червями из остывшей земли, тщательно почистили перышки во рту Серафима и защебетали. Тот, словно очнувшись, бережно вынул изо рта подросших птиц. Сделал так и Тудор. Отпустив жаворонков, мужчины молча поглядели, как птицы кувыркаются под осенним солнцем. Жаворонки купались в ледяном его свете, будто призраки русалок, играющие в тонущей под паром воде реки Прут.
— Наша цель? — спрашивал Никита Ткач. — Какова она, братья?
— Италия!!! — дружно отвечали сельчане.
— Да, но сначала наша цель, которая и приведет нас в Италию, — объяснял Никита, — это овладение игрой керлинг. Наша цель — попасть пущенной по льду битой в виде диска с рукояткой, в вычерченную на нем мишень! Итак, какова наша цель?
— Попасть пущенной по льду битой в виде диска с рукояткой, в вычерченную на нем мишень!
— Аминь! — проревел Никита.
Наконец, кувыркнувшись напоследок, птицы пропали, и Тудор поднял свой велосипед, колеса которого уже не крутились. Серафим молча помог ему, и мужчины ушли в поле, собирать остатки сухих стеблей кукурузы, чтобы растопить ими печи во мраке наступающих зимних вечеров.
А жаворонки полетели искать других ротозеев.
* * *
Возвращались дед Тудор и Серафим вечером уставшие и злые. Дорога, бежавшая перед ними, желтела серо-желтыми листьями иссохшей кукурузы. Конечно, никаких листьев на дороге не было, но мерещились они сельчанам постоянно. Как и весной им отовсюду подмигивали зеленые ростки помидорной рассады. Как и летом синели да зеленели повсюду виноградные гроздья.
— Это не поле нам мерещится, — говорил дед Тудор, — это сама работа нас преследует повсюду.
Серафим пнул банку «Кока-колы», выброшенную из окна промчавшего мимо автомобиля, и сказал:
— А ты говоришь, оставаться. Что мы здесь видим-то? Грязь, нищета, паскудство. И ведь быстро опустились. За какие-то двадцать лет, что Союз распался.
— При Союзе, — крутил педали, не раскрывая глаз, дед, — тоже плохо жили, ты просто молодой, и не помнишь ничего. А я помню. Грязь, нищета и паскудство были здесь всегда.
— Значит, — настаивал Серафим, — надо уезжать. Вот в Италии…
— Заладил, Италия, Италия, — рассердился Тудор. — ты лучше скажи, слышал что про Марию, которая повесилась?
— Да, — вздохнул Серафим, — когда хоронят?
— Для начала снять бы ее.
— А что, не сняли?
— Висит на акации, вот уже три недели, — сокрушенно поведал дед, — а муж снимать не хочет. Говорит, покачивания тела действуют на него успокаивающе.
— Тьфу, — сплюнул Серафим, — нелюдь.
— Все мы люди, — философски признал дед, — все человеки, и его пожалеть надо. Без трактора ведь человек остался.
— То трактор, железяка, — возмутился Серафим, — а то человек!
— Для него, — осадил молодого друга Тудор, — трактор не просто железяка. Он для него все! Как для тебя твоя Италия!
— Сравнил тоже! — совсем уж разозлился Серафим. — Италия, прекрасная страна, легкая работа. Деньги, чистота, музеи, картины, пицца, и какой-то промасленный трактор!