Зак нажал на газ, и его машина с ревом пронеслась мимо Мадлен Кирк. Вдруг от неожиданной догадки его бросило в озноб.
«А вдруг она смотрела ту передачу? В ее возрасте только телевизор и остается... Живет она одна, и, кажется, ее никто не навещает. Может, она видела мои хризантемы и потом удивилась, куда они исчезли?.. И теперь что — она позвонит в программу и настучит им? Или сначала все хорошенько взвесит? Не проболталась ли она уже кому-нибудь по телефону? И что конкретно она могла рассказать?»
Он гнал как сумасшедший. «Недоставало только, чтобы меня сейчас остановил коп», — затравленно подумал он и снизил скорость до положенных двадцати пяти миль в час. Между тем он так и этак прокручивал в голове поведение Мадлен Кирк и решал, что теперь делать...
Во вторник в девять часов утра судья Стивенс начал напутственную речь присяжным. Он повторил сведения, которые сообщил, когда был утвержден предварительный состав присяжных: Грег Олдрич обвиняется в самовольном вторжении в дом Натали Райнс, в убийстве Натали Райнс и в незаконном использовании огнестрельного оружия. Для вынесения приговора присяжные должны единогласно признать, что прокурор доказала вину подсудимого, не оставив разумных оснований для сомнений.
— Я уточню, что конкретно имеется в виду под «разумными основаниями для сомнений», — отметил Стивенс. — Для вынесения обвинительного приговора вам необходимо пребывать в твердой уверенности, что подсудимый виновен. Если у вас появится хотя бы тень сомнения, вы не должны признавать его виновным.
Эмили внимательно слушала речь судьи.
«Вам необходимо пребывать в твердой уверенности, что подсудимый виновен...» Она размышляла, уверена ли она сама. Есть ли у нее разумные основания для сомнений? Никогда прежде Эмили не вела процесс с подобным чувством. Ей ни разу не приходилось убеждать присяжных вынести обвинительный приговор без собственной стопроцентной уверенности. Но вся трудность заключалась в том, что иногда у нее были обоснованные сомнения насчет Олдрича, а иногда — нет.
Она изучающе оглядела обвиняемого. Того, кого вчера она наблюдала в страшном смятении и кто уже сегодня, в случае быстрого вынесения вердикта, мог заночевать в тюремной камере. Сейчас он выказывал абсолютное спокойствие. Олдрич был одет в пиджак и слаксы, дополненные голубой рубашкой и галстуком в красно-синюю полоску, — костюм более демократичный, нежели прежние, в которых он появлялся на заседаниях. «А ему идет», — нехотя признала Эмили.
Судья Стивенс продолжал наставлять присяжных:
— Вам вменяется в обязанность тщательно взвесить показания каждого свидетеля и оценить их убедительность. Непременно учитывайте манеру, с которой держался выступавший, и его возможную заинтересованность в том или ином исходе процесса. — Он помедлил и добавил с большей серьезностью: — Вы слышали показания Джимми Истона и осведомлены о его криминальном прошлом. Вам известно, что он сотрудничал со следствием и за содействие обвинителю должен получить поощрение. Не забудьте, его ждет значительное сокращение тюремного срока.
Тем временем Эмили сосредоточила все внимание на скамье присяжных, где сидели семь мужчин и столько же женщин. Среди них она пыталась угадать двух запасных, которых предстояло выбрать, как только судья Стивенс окончит речь. Эмили надеялась, что ими окажутся номера четыре и восемь: обе дамы поежились, услышав, что Истону сократят срок. Очевидно, в этот момент они представили себе, как он обчищает их собственные дома. Эмили могла поручиться, что эти присяжные не поверили ни единому его слову.
Она снова посмотрела на судью, проникшись к нему благодарностью за сухой деловой тон, которым он характеризовал Джимми Истона. Если бы присяжные уловили в его голосе хоть нотку сомнения в показаниях свидетеля, для обвинителя это могло бы кончиться плачевно.
— Давая оценку выступлению Истона, — говорил судья Стивенс, — примите во внимание не только это послабление, но и все прочие сопутствующие обстоятельства. Следует кик можно тщательнее взвесить его показания. Что касается остальных свидетелей, в вашей воле полностью доверять им или не доверять новее. Вы можете также принять на веру лишь часть их слов, а все остальное отвергнуть за ненадобностью. И в каждом случае, леди и джентльмены, установление убедительности тех или иных показаний возлагается исключительно на присяжных.
В то утро зал суда был пуст больше чем наполовину. «Зрителям неинтересно выслушивать напутствие судьи, — размышляла Эмили. — Гораздо драматичнее допрос свидетелей, да еще сам итог процесса, когда присяжные гуськом возвращаются в зал с вынесенным вердиктом».
Судья Стивенс улыбнулся.
— Леди и джентльмены, на этом я заканчиваю свою речь. Наступает момент, который, как я знаю по опыту, принесет разочарование двоим из вас. Сейчас мы выберем запасных. Карточки с именами каждого присяжного находятся в этом барабане. Секретарь суда наугад вынет две карточки. Пусть те, кого назовут, сядут в первом ряду, и я ознакомлю их с дальнейшей процедурой.
Эмили скрестила под столом пальцы, загадав, чтобы выпали четвертый и восьмой номера. Секретарь суда, худощавая женщина лет пятидесяти, принялась с безучастным официальным видом вращать барабан и, когда он остановился, открыла крышку. Глядя в сторону и отметая тем самым любые сомнения в произвольности выбора, она вынула первую карточку.
— Присяжный номер четырнадцать. Дональд Стерн.
— Мистер Стерн, будьте добры, займите место в первом ряду, — указал судья Стивенс. — Сейчас секретарь назовет имя второго запасного.
Отвернувшись, секретарь запустила руку в барабан и достала еще одну карточку.
— Присяжная номер двенадцать. Дороти Уинтерс, — прочитала она.
— Мисс Уинтерс, пожалуйста, займите место в первом ряду, — повторил и ей судья Стивенс.
Донельзя расстроенная мисс Уинтерс с явной неохотой покинула скамью присяжных. Демонстративно покачивая головой, она направилась в первый ряд, где и уселась рядом с Дональдом Стерном.
«Кажется, мне больше не грозит получить подножку от этой леди, — подумала Эмили. — Она с таким сочувствием посматривала на Кейти и Олдрича, что, чего доброго, и других склонила бы оправдать его».
Эмили уже без интереса слушала наставления судьи Стивенса двум запасным. Он уведомил их, что они по-прежнему принимают участие в процессе, и объяснил, что если кому-то из оставшихся присяжных станет плохо или неотложная семейная надобность воспрепятствует дальнейшему присутствию в суде, оба запасных должны быть готовы занять место выбывших.
— Вам не разрешается обсуждать дело ни между собой, ни с кем бы то ни было до окончательного вынесения вердикта. До тех пор вы можете находиться в главной комнате присяжных на пятом этаже.
«Боже, убереги присяжных от несчастий! Не допусти эту Уинтерс до прений, — молилась про себя Эмили. — Конечно, я могу сильно ошибаться на ее счет, но, по-моему, она как минимум костьми ляжет, пытаясь отсрочить приговор. Наверное, Муры того же мнения: у них такой вид, словно они лишились лучшего друга».