– Если серьезно?
– А ты не догадываешься? – вопросом на вопрос ответил Беркут.
– Имею некоторое представление, – уклончиво проговорил я.
– Мы достаточно взрослые люди и давай не будем играть в кошки-мышки, – деловым тоном сказал Беркут. – Меня интересуют твои деньги…
– Все, что у меня есть, лежит в портмоне. Можешь взять все, до последнего рубля.
– Я бы не советовал тебе со мной шутить! – заявил Беркут категоричным тоном. – Ты прекрасно меня понял. Я имею в виду два миллиона двести тысяч долларов, которые ты сам предлагал вложить в наш общий бизнес.
– Ты отказался, и я их потратил.
– Наверное, так оно и есть, – угрюмо сказал он. – Ты сделал мне выгодное предложение, а я не отнесся к нему с должным вниманием. Теперь могу обижаться лишь на собственную безалаберность.
– Вот именно, – подытожил я.
– Но меня нельзя в этом винить, – вкрадчиво произнес он. – Проблема в том, что я терпеть не могу компаньонов. Либо все принадлежит мне, либо…
Беркут демонстративно повертел в руке большой охотничий нож.
– Будешь благоразумным, может быть, останешься жив. В крайнем случае мои ребята прикончат тебя быстро и безболезненно. Станешь выделываться, изувечат так, что хоронить придется по частям и в закрытом гробу. И вот еще что…
Он хитро улыбнулся и добавил неприятным вкрадчивым голосом:
– Я не люблю эти мокрые дела. Кровь, крики… Отвратительное зрелище! Может, договоримся полюбовно?
– Это как же?
– Ты скажешь, куда спрятал валюту. Мои ребята привезут ее сюда…
– И мы рассмотрим план по ведению совместного бизнеса, – не позволив ему договорить, сыронизировал я и тут же добавил: – У тебя наверняка есть две замечательные вещи, но для полного счастья тебе не хватает третьей…
– Ты что имеешь в виду?
– У тебя, несомненно, есть львица в постели и «Ягуар» в гараже. Но не хватает козла, который бы за все это платил!
– Ты, что ли, козел-то? – съехидничал Беркут.
– Во всяком случае, ты явно на это рассчитываешь. Не надейся, Сергей Власович! Скорее соглашусь сдохнуть, чем отдам тебе хоть один доллар.
– Я не стану выяснять наши отношения, это ниже моего достоинства! – предупредил Беркут. – Даже не сомневаюсь, что ты надеешься сбежать, когда я уйду… Не правда ли?
Он почесал затылок рукояткой ножа и, скривив жуткую гримасу, добавил:
– Да, я уйду… Но прежде запущу двигатель. Ты, может, и протянешь какое-то время, но буквально через несколько минут все будет кончено. Потом твой труп обнаружат на обочине дороги. Скорее всего на Ленинградском шоссе, недалеко от города. По отпечаткам пальцев установят, что это именно ты убил Скрипача, а с ним еще четверых человек.
Он сплюнул на пол и тут же спросил:
– Так что решил? Добровольно передашь мне валюту или устроить тебе газовую камеру?
Прежде чем ответить, я долго и внимательно рассматривал этого человека. В любом случае он не шутил. Я сразу сообразил, что должен ему подыграть, если намерен продлить срок своего жалкого существования на нашей грешной земле.
– Ты хотя бы сказал, какие у меня гарантии остаться в живых после того, как передам тебе свои миллионы, – поинтересовался я, пытаясь выиграть время.
Правда, я и сам не понимал, для чего это делал. Скорее всего машинально подчинялся инстинкту самосохранения.
– Будут деньги, будет и разговор! – резко сказал он. – Не беги вперед паровоза.
– У меня есть встречное предложение.
Беркут пристально уставился на меня, не веря собственным ушам.
– Какое? – полюбопытствовал он.
– Ты должен не только сохранить мне жизнь, но и помочь крепко встать на ноги, – экспромтом выдал я.
– А ты, оказывается, не так прост, как кажешься, – засмеялся он. – Быстро соображаешь, что к чему…
Беркут выдержал непродолжительную паузу, затем ответил:
– Конкретно пообещать ничего не могу, но решить этот вопрос, думаю, можно… Все зависит от того, придем мы к обоюдному соглашению или нет.
Он резко замолчал. Потом посмотрел с подозрением на меня, но, не заметив ничего предосудительного в моем поведении, строго предупредил:
– Кому проболтаешься, сам лично сделаю тебе колумбийский галстук! А теперь говори, где спрятал свои миллионы!
– Дома, лежат под койкой в чемодане, – ухмыльнувшись, сказал я, но понимая, что моя шутка может ему не понравиться, тут же пояснил: – Разумеется, вся валюта хранится в госбанке. Чтобы снять сразу всю сумму, необходимо заранее предупредить руководство этого учреждения.
Беркут ненадолго задумался. Он явно мне не доверял, но и как проверить мои слова, тоже не знал. Вдруг его черные красивые от природы глаза, в которых по-прежнему можно было заметить взгляд затравленного волка, засветились лучезарным светом. Он уже был готов что-то возразить, но я не позволил ему заговорить первым.
– Неужели, Сергей Власович, ты сам не понимаешь? Такие огромные деньги я бы не стал держать в государственных банках. Тем более не стал бы вкладывать в коммерческие структуры, – поспешно сказал я, чтобы сбить его с правильной мысли о моем лукавстве. – Вспомни. Я сам приходил к тебе и предлагал вложить их в совместный бизнес. Не понимаю, зачем тебе понадобился этот спектакль с наручниками на моих запястьях?
Я прикинулся наивным простофилей.
– Ты же в любую минуту мог посмотреть номер моего мобильного телефона на той визитке, которую я тебе оставил. Буквально в течение часа после твоего звонка мои миллионы лежали бы на твоем рабочем столе.
Беркут опять задумался. Вероятно, он осознал, что по отношению ко мне допустил некоторую поспешную оплошность.
– Кончай этот цирк, Сергей Власович! Сними с меня стальные браслеты, и если тебе так не терпится заполучить валюту, садимся в машину и едем за моими миллионами.
– Куда?
– За город. Мои миллионы лежат в спортивной сумке, которую я предусмотрительно обернул целлофаном и положил в железный ящик…
– Разумеется, ты его закопал в надежном месте, – догадался Беркут. – Почти как у Кощея Бессмертного: яйцо в утке, а утка…
– А что мне оставалось делать? – бесцеремонно перебил я. – Действительно принести и сдать в банк… Неразумно! Оставить дома… Глупо! Постоянно носить с собой… Нецелесообразно! Пришлось найти компромиссный вариант.
– Ты, случайно, не морочишь мне голову? – настороженно спросил Беркут.
– Можешь не верить, но я говорю тебе истинную правду. Никогда бы самостоятельно до этого не додумался, – откровенно признался я. – Ты же сам, совершенно случайно подсказал мне эту замечательную идею.