— Я очень тороплюсь. С ними ничего не случится, — сказал он. — О, моя удача! Как всегда, помогла Фортуна! Благодаря моей славе добытчика флота я точно знаю, куда идти и с кем говорить, когда мы придем на Родос!
И действительно, не прошло и двух часов, как корабль встал на якорь, а Цезарь уже нашел всех людей, которых хотел видеть.
— Мне нужен флот из десяти трирем и около пятисот добрых парней, — обратился сенатор к группе родосцев, собранных в конторе портового инспектора.
— Для чего? — спросил молодой наварх по имени Лисандр.
— Чтобы сопровождать меня обратно на базу вожака пиратов Полигона. Я намерен захватить это место.
— Полигона? Тебе никогда не найти его нору!
— Я найду ее, — уверил Цезарь. — Ну же, дайте мне флот! Родос кое-что получит от этого.
Ни его энтузиазм, ни его уверенность не убедили родосцев согласиться на столь дикое мероприятие. Помог Цезарю получить десять трирем и пятьсот солдат его авторитет. Они знали его по прежним временам; к тому же его помнили по службе у Ватии. Когда Ватия прибыл, чтобы захватить царя Зеникета, тот сжег свой дом на горе Термесс. Равнодушный к тому, что казалось потерей несметного богатства, Ватия просто подождал, пока пепел остынет, просеял оставшееся и таким образом получил расплавленные драгоценные металлы. Если Ватия додумался до этого, то и его прежний легат, Цезарь, мог поступить таким же образом. Поэтому родосцы в конце концов решили: Цезарь стоит, чтобы поставить на него.
В последнюю ночь перед началом поиска норы Полигона флот встал на якорь в устье реки Патары. Цезарь отправился в город и реквизировал все пустые суда, которые будут идти за его флотом. И весь следующий день стоял на полуюте на своем корабле, неотрывно глядя на изрезанное бухтами побережье.
— Видишь ли, — сказал он капитану, — прежде чем Полигон покинул Патару, я знал уже достаточно, слушая разговоры пиратов, чтобы иметь представление о том, как выглядят бухты. Так что я понял, что назову бухтой, а что — нет. Я просто сосчитал все бухты.
— А я-то искал в море ориентиры — скалы определенной формы или гору странного очертания — и уже заблудился, — признался, вздохнув, капитан.
— Ориентиры обманчивы, память может предать. А вот я помню, сколько бухт видел ежедневно, — улыбнулся Цезарь.
— А вдруг ты сбился со счета?
— Не сбился.
Да, Цезарь не сбился. Бухта, в которой высадились на берег пятьсот солдат с Родоса, ничем не отличалась от других. Флот всю ночь стоял незамеченным западнее бухты, хотя, как оказалось, Полигон даже не выставлял дозора. Все его четыре галеры были втянуты в потайную впадину. Пират считал, что находится в полной безопасности. Но едва солнце поднялось, он и его люди уже стояли в цепях, предназначенных для их рабов.
— Ты не можешь сказать, что я тебя не предупреждал, — сказал Цезарь Полигону.
— Но меня еще не распяли, римлянин.
— Распнут. Распнут!
— Как ты нас нашел?
— Арифметика. Я сосчитал все бухты между Патарой и этой. — Цезарь обернулся, подзывая родосского наварха Лисандра. — Идем, посмотрим, какие богатства припрятал Полигон.
Оказалось — огромные. Не только зернохранилища были полны, но и другие продовольственные склады. Достаточно, чтобы прокормить весь Ксанф и Патару всю зиму и весну. Одно большое здание было набито бесценными тканями и пурпуром, столами из цитрусового дерева редчайшей структуры, золотыми ложами и изящными креслами. В другом громоздились целые сундуки монет и драгоценностей. Большая часть драгоценностей была египетского производства: фаянс, берилл, сердолик, сардоникс, ляпис-лазурь и бирюза. В одном небольшом сундуке, когда его открыли, обнаружилось несколько тысяч океанских жемчужин. Некоторые из них были размером с голубиное яйцо, другие — редкой окраски.
— Ничего удивительного, — сказал Лисандр. — Полигон хозяйничал в этих морях двадцать лет. Он любит запасы. Но я не знал, что он также плавал и между Кипром и Египтом.
— Потому что здесь есть океанский жемчуг и драгоценности?
— Такие вещи больше нигде не увидишь.
— А александрийцы на Кипре имели наглость сказать мне, что их плавание было безопасным!
— Они не хотят, чтобы чужаки знали их слабость, Цезарь.
— Это я скоро понял, — молвил Цезарь, довольный. — Ну, Лисандр, давай делить трофеи.
— Строго говоря, Цезарь, мы — твои агенты. Ты заплатишь нам за найм людей и кораблей, а трофеи принадлежат тебе, — сказал Лисандр.
— Только часть. Ни в коем случае не все, друг мой. Я не хочу, чтобы в Сенате мне задавали вопросы, на которые я не смогу ответить честно. Поэтому я возьму тысячу талантов в монетах для казны Рима, для себя — пятьсот талантов в монетах и горсть этих жемчужин, если мне будет позволено выбрать, какие я захочу. Оставшиеся монеты и все драгоценности я предлагаю доставить на Родос как его долю. Склад мебели и тканей можете продать. Но я хотел бы, чтобы реализованная сумма была потрачена на постройку храма на Родосе в честь моей прародительницы Афродиты.
Лисандр удивился:
— Очень щедро, Цезарь! Почему тебе не взять весь сундук жемчуга? Это может избавить тебя от финансовых затруднений на всю оставшуюся жизнь.
— Нет, Лисандр, только горсть. Как и любому, мне нравится быть богатым, но чрезмерное богатство может сделать меня скрягой.
Цезарь нагнулся и стал перебирать жемчужины. Двадцать темного и радужного цвета из Мертвого моря в Палестине, жемчужина размером с клубнику и такого же цвета и формы, дюжина цвета полнолуния, одна гигантская, с пурпуром внутри, и шесть идеальных жемчужин серебристо-кремового цвета.
— Вот! Ты знаешь, я не могу их продать, иначе весь Рим будет удивляться, откуда они у меня. Но я смогу подарить их женщинам при случае.
— Если ты будешь таким щедрым, о тебе всюду заговорят.
— Я не хочу, чтобы об этом говорили, Лисандр, серьезно! Моя сдержанность не значит, что я не могу быть щедрым. Это связано с моей репутацией и с клятвой, которую я дал: меня никогда не обвинят в вымогательстве или в краже собственности Рима. — Цезарь пожал плечами. — Кроме того, чем больше у меня будет денег, тем быстрее я их потрачу.
— А Патара и Ксанф?
— Возьми женщин и детей и продай в рабство. Доставь туда также все продовольствие, которое здесь хранится. От продажи рабов они получат значительно больше, чем потратили на выкуп, а продовольствие — это дополнительное вознаграждение. Но с твоего разрешения, я возьму еще десять талантов для капитана моего корабля. Ему тоже пришлось заплатить выкуп.
Положив руку на плечо Лисандра, Цезарь вывел его из здания.
— Корабли из Ксанфа и Патары будут здесь с наступлением сумерек. Могу я предложить, чтобы ты погрузил долю Родоса на твои галеры, прежде чем они прибудут? Я прикажу моим писцам составить полный каталог добычи. А ты под эскортом доставь в Рим деньги для казны.