Чейз кивнул:
– Мы оба перебрали.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга через комнату. Перемирие, пусть и непрочное, похоже, все-таки установилось.
– Вы сказали, что вас изгнали из семьи. За что? – спросила она.
– Причина простая. Я женился.
Миранда удивленно взглянула на него. Чейз произнес это спокойно, без всяких эмоций, словно речь шла о погоде.
– Я так понимаю, что невеста была неподходящая.
– Она не устраивала моего отца.
– Недотягивала до стандартов?
– В некотором смысле. Мой отец относился к такого рода вещам очень ревниво.
Разумеется, – подумала она.
– И что же? Ваш отец оказался прав?
– Мы развелись, но не поэтому.
– А почему же?
– Кристина была слишком… амбициозной.
– Честолюбие трудно считать недостатком.
– В нашем случае оно проявилось в том, что я оказался ступенькой социальной лестницы, по которой она пыталась подняться.
– Вон оно что.
– Мы прожили несколько нелегких лет. Я постоянно работал и… – Он пожал плечами. Между ними снова пролегло молчание.
– Ричард никогда не рассказывал, чем вы занимаетесь.
Чейз откинулся на спинку кресла и неожиданно рассмеялся:
– Может быть, потому, что то, чем я занимаюсь, казалось ему слишком скучным. Мы проектируем офисные помещения.
– Так вы архитектор?
– Я – инженер-строитель. Креативной частью проектов занимаются мои коллеги-архитекторы. Мое дело – заботиться о том, чтобы стены не рушились.
Инженер. Карьера не самая блестящая, но работа честная, настоящая. Как и у ее отца. Миранда покачала головой:
– Странно. Вот смотрю на вас, и мне как-то трудно поверить, что вы – братья. Я всегда думала…
– Что мы должны быть одинаковыми. Нет, мы определенно разные. Вы даже не представляете насколько.
Да, чем больше она узнавала Чейза, тем меньше он напоминал ей Тримейна. И тем больше превращался в человека, который мог ей понравиться.
– Что вы нашли в моем брате? – спросил вдруг Чейз.
Спросил негромко, но попал в больное место. Напомнил о призраках, все еще прячущихся в этом доме.
Она вздохнула:
– Я видела то, что хотела увидеть.
– И что же?
– Видела человека, которому я нужна. Человека, которого я могла спасти.
– Ричарда?
– Со стороны казалось, что у него все складывается наилучшим образом. Но в нем была… была какая-то уязвимость… беззащитность. И я считала, что вот это и нужно спасать. От чего? Не знаю. Может быть, от него самого.
– И вы вознамерились спасти его.
Миранда горько усмехнулась:
– Не знаю. Об этом ведь не думаешь. Это просто чувствуешь. И…
– Другими словами, вы следовали зову сердца.
Она взглянула на него как будто виновато и прошептала:
– Да.
– Вы верили, что поступаете правильно?
– Конечно!
– Но?…
Она поникла, словно ощутила вдруг все бремя своего несчастья.
– Я не видела выхода. Я хотела быть с ним, заботиться о нем. А он меня обманывал. Говорил, что все наладится, все переменится к лучшему, надо только верить. – Она опустила глаза. – Наверное, я разуверилась первой.
– В нем? Или во всей ситуации?
– В нем. Стала замечать какие-то недостатки. Увидела, как он манипулирует людьми, использует их. Если кто-то становился ему не нужен, он просто переставал замечать этого человека. Вот уж кто умел заставлять людей делать то, что ему требовалось.
– Вы прекратили отношения. Как он отреагировал?
– Не верил, что это серьезно. Наверное, его никто раньше не бросал. Постоянно звонил мне, не давал проходу. А ведь мы сталкивались на работе каждый день. И каждый день мне приходилось притворяться, будто ничего не происходит.
– Хотя все знали.
Она пожала плечами:
– Наверное. Я не очень-то и старалась скрывать наши отношения. Энни знала, потому что я сама ей рассказала. Остальные, должно быть, догадывались. – Миранда вздохнула. Сказать по правде, в то время ей было не до этого. Сначала любовь, потом боль… общественное мнение ее просто не интересовало.
Минуту или две оба молчали. Что он думает обо мне теперь? – спрашивала себя Миранда. – А разве это важно? И, поставив перед собой этот вопрос, она вдруг поняла – да, важно. Пусть он чужак, пусть почти незнакомец, пусть даже настроен в отношении ее враждебно, но его мнение почему-то важно для нее.
– Знаете, вы ведь не первая, – нарушил молчание Чейз. – У него были другие женщины.
Она вздрогнула и сжалась, словно от удара. Чейз понимал, что обошелся с ней жестоко, но не понимал, почему так поступил. Он только знал, что Миранде требуется хорошая встряска. Чтобы окончательно избавить ее от розовых иллюзий в отношении Ричарда. Она, конечно, говорит, что чувства ушли, но ведь в глубине души еще могут ютиться теплые воспоминания?
По ее глазам Чейз понял, что его слова возымели должный эффект, и тут же пожалел о сказанном. Но разве она не должна знать факты? Разве не должна понимать, какой наивной была?
– Много? – тихо спросила Миранда.
– Да.
Она отвернулась, не желая показывать, как ей больно.
– Я… Наверное, я это знала. Да, знала.
– Таким уж был Ричард. Ему нравилось, что все им восхищаются. Он и мальчишкой был таким же.
Миранда кивнула, и Чейз понял, что да, она знала эту правду о Ричарде, чувствовала его неутолимую жажду восхищения и пыталась ее утолить.
Он смотрел на нее, оскорбленную, униженную, растерянную. Ей и без того крепко досталось, а тут я еще сыплю соль на рану. Надо уходить. Пусть побудет одна, успокоится.
Но где же, черт возьми, Энни Беренджер?
Миранда встряхнулась, словно выходя из забытья. Убрала с лица волосы, выпрямилась и посмотрела на него. Сколько боли в ее глазах, подумал он. И сколько смелости.
– Вы так и не сказали, почему вы здесь.
– Доктор считает, что за вами нужно понаблюдать…
– Нет, я о другом. Зачем вы сюда пришли?
– А… – Он устало кивнул. – Я побывал сего дня в «Геральд». Поговорил с Джил Виккери. В частности, о той статье, которую вы упоминали. Джил утверждает, что Ричард так и не взялся за нее толком.
Миранда покачала головой: