– Не понимаю. Я прекрасно знаю, что по меньшей мере несколько страниц уже были написаны. Я видела их на его столе в офисе.
– А вот я ничего не нашел. И подумал, что, может быть, вы знаете, где искать. Или даже держите материалы у себя.
– С какой стати? – удивилась Миранда.
– Ну, Ричард ведь часто здесь бывал.
– Да, но никакие документы он сюда не приносил. А дома вы посмотрели?
– Там ничего нет.
Она ненадолго задумалась.
– Иногда Ричард уезжал работать на северный берег. У него там коттедж и…
– Вы говорите о Роуз-Хилл? Да, я собираюсь съездить туда завтра.
Их взгляды встретились, и на этот раз никто не отвел глаза.
– Вы начинаете мне верить?
Он услышал в ее голосе надежду, пусть еще и слабую, неокрепшую. И поймал себя на том, что для него важно поддержать ее, показать, что такое возможно. В общем-то поверить ей было нетрудно, особенно когда она смотрела вот так пристально, в упор. У нее были большие глаза, серые и влажные. Такие глаза способны свести мужчину с ума, увлечь, заставить забыть обо всем на свете. Они пробуждали и другие, беспокойные чувства. Их разделяло полкомнаты, но и на этом расстоянии ее присутствие ощущалось так же сильно, как пьянящий аромат духов. Аромат, не замечать который невозможно.
– Вы верите мне? – повторила она.
Он вдруг поднялся, решив стряхнуть опасную паутину чар, которой она столь искусно обвивала его.
– Нет. Этого я сказать не могу.
– Но неужели вы не видите, что здесь что-то большее, что это не просто банальное преступление страсти?
– Согласен, кое-что не сходится, и некоторые детали настораживают. Но все же поверить вам я пока не готов.
В дверь постучали. Чейз вздрогнул от неожиданности и обернулся – на пороге уже стояла Энни Беренджер.
– Привет, а вот и кавалерия подоспела. – Энни была в старой футболке и тренировочных брюках. К кроссовкам прилипли влажные стебельки травы. – Как дела?
– Все хорошо, – ответила Миранда.
– За ней нужно присмотреть, – вмешался Чейз. – Если будут проблемы, вот здесь, на листке, номер телефона доктора Стейнера.
– Уже уходите?
– Да, меня ждут дома. – Чейз направился к двери, но у порога задержался и, обернувшись, посмотрел на Миранду.
Она не сдвинулась с места, осталась в той же позе. Ему вдруг захотелось сказать что-то утешительное, как-то ободрить. Ведь, откровенно говоря, он немножко слукавил. Начал верить ей, но признаться в этом не смог. Даже самому себе. К тому же теперь здесь была Энни, зорко, как и подобает репортеру, следившая за ними обоими.
– Спокойной ночи, Миранда. Надеюсь, к утру вам станет лучше. Энни, спасибо. – Он повернулся и вышел.
Глаза не сразу привыкли к темноте, и только сделав несколько шагов вслепую, Чейз разглядел дорожку под ногами. Проходя через передний дворик, он увидел впереди, на тротуаре, неясную фигуру и остановился.
– Она в порядке? – спросил незнакомец.
– Кто вы?
– Я мог бы спросить о том же и вас, – последовал ответ.
– Я… я навещал мисс Вуд.
– Так Мо в порядке или как?
– Мо? А, вы имеете в виду Миранду. Да, в полном порядке, мистер…
– Эдди Ланцо. Живу по-соседству, вот и приглядываю за ней. Нехорошо, когда симпатичная молодая женщина живет совсем одна. Сумасшедших хватает, бегают тут, заглядывают в окна. В наше время быть женщиной небезопасно.
– Сегодня мисс Вуд не одна, так что не беспокойтесь.
– Хорошо. Тогда и беспокоить не стану. – Эдди Ланцо покачал головой и повернулся к дому. – И что только творится вокруг. Мир рушится, вот что я вам скажу. Слишком много больных на голову. Уже и ключи в машине нельзя оставить.
– Мистер Ланцо! – окликнул его Чейз.
– Да?
– Один вопрос, если можно. Вы были дома в ту ночь, когда убили Ричарда Тримейна?
– Я? – фыркнул Эдди. – Я всегда дома.
– И вы ничего не слышали и никого не видели?
– Я уже говорил Лорну Тиббетсу. Лег ровно в девять вечера и проспал до самого утра.
– То есть бессонницей вы не страдаете. И ничего не слышали?
– Как я могу что-то слышать, если слуховой аппарат отключен?
– Понятно.
Старик медленно поплелся к дому, бормоча что-то насчет угонщиков и «больных на голову» любителей заглядывать в чужие окна. Чейза немного удивило, что такой старый чудак, как Эдди Ланцо, выказывает сочувствие Миранде Вуд. Симпатичная молодая женщина. Надо же.
Но что он знает? Что мы вообще знаем о других? Секреты есть у каждого. У меня – свои, у Миранды Вуд – свои.
Он повернулся и направился в сторону Чеснат-стрит.
Двадцатиминутная прогулка на свежем воздухе разогнала усталость и добавила бодрости. Поднимаясь по ступенькам к двери, Чейз заметил, что света в окнах, за исключением прихожей, нет. Неужели никто еще не вернулся домой?
И тут его окликнула Эвелина.
Вдова сидела одна в темной гостиной, и только благодаря просачивавшемуся в комнату тусклому свету уличного фонаря Чейз, присмотревшись, смог разглядеть ее силуэт в кресле-качалке.
– Наконец-то, – вздохнула Эвелина.
Он шагнул к лампе.
– Я включу свет.
– Нет, не надо. Мне нравится, когда темно. Всегда нравилось.
Чейз остановился в нерешительности, не зная, что сказать и что делать.
– Я ждала тебя, – негромко сказала она. – Где ты был, Чейз?
Он замялся на секунду.
– Ходил к Миранде Вуд.
Первой реакцией было холодное, мертвое молчание. Даже кресло как будто перестало поскрипывать.
– Она и тебя поймала в свои сети, да? – прошептала наконец Эвелина.
– Нет никаких сетей. У меня было к ней несколько вопросов насчет Ричарда. – Он вздохнул. – Послушай, день был долгий и трудный. Почему бы тебе не подняться и не поспать?
Женщина в кресле не шелохнулась. На фоне окна она напоминала черную каменную статую.
– В ту ночь, когда он умер, я позвонила тебе… я надеялась…
– Да?
Снова пауза. Потом:
– Ты всегда нравился мне, Чейз. Еще когда мы были детьми. Я всегда надеялась, что ты сделаешь мне предложение. Не Ричард – ты. – Кресло тихонько скрипнуло. – Но ты так ничего и не сделал.
– Я был влюблен в Кристину. Помнишь?
– О, Кристина… – прошипела с ненавистью Эвелина. – Она была недостаточно хороша для тебя. Но ты ведь и сам это понял.