– Угу, – промычал Селуянов. – И чего получается?

– А это уж ты сам смотри, чего получается. Вот тебе яркий пример: преступление, место совершения которого обозначено цифрой 3. Видишь, вот здесь оно было совершено. А теперь смотри, где у нас на карте тройки. По всей Москве разбросаны. То есть кто попался из случайных людей, тех и опрашивают, никакого целенаправленного поиска возможных очевидцев не проводится. Что такое поквартирный обход, все давно забыли. О том, что люди из вблизи расположенных учреждений ходят обедать, выбегают в магазин или за сигаретами, тоже никто не вспоминает. А уж о том, что в эти учреждения приходят посетители, вообще речь не идет. И это только на первый взгляд. Если мы с тобой покопаемся в этой схеме поглубже, еще что-нибудь вылезет.

– Бардак! – в сердцах бросил Селуянов. – Чего ж мы все такие неумехи стали, а? Обленились, что ли?

– Обленились, – согласилась Настя. – Но и очевидец теперь не тот, что раньше. Связываться с нами не хотят, добровольно в беседу с работниками милиции не вступают. Чтобы найти таких людей, надо ходить по квартирам и учреждениям, уговаривать, вызывать к себе симпатию и желание помочь, будить сочувствие к жертве. А кто теперь это умеет?

– Тоже верно. А почему у тебя точки разного цвета?

– Черные – убийства, синие – тяжкие телесные, зеленые – изнасилования, – пояснила она. – Чтобы не путаться.

Коля некоторое время разглядывал карту, потом ткнул пальцем в нижнюю часть, где находился Южный округ.

– А тут у них что? Центр сексуального буйства? Сплошь зеленый цвет.

– Примерно, – засмеялась Настя. – Тут демографическая структура такая специфическая. Много детей и подростков, соответственно и малолеточных изнасилований много. Посмотри, здесь же сплошь незастроенные участки и зеленые массивы, освещения нет, котлованы, стройки. Благодать.

Селуянов, который в детстве мечтал стать градостроителем, при этих словах оживился. Его до сих пор волновали проблемы застройки и планировки города, только теперь уже в несколько ином, профессиональном аспекте. И то, о чем сейчас говорила Настя, было ему понятно и небезразлично.

– Давай поподробнее про эти изнасилования, – попросил он.

– Можно и поподробнее, – согласилась она, вынимая из сумки распечатки, которые специально сделала вчера вечером перед встречей с Селуяновым, зная его дотошность и интерес к географии. – Какая у нас там цифра?

– Сто девять, сто десять, сто одиннадцать, восемьдесят шесть, девяносто, – назвал он, глядя в карту.

– Так, изнасилование под номером восемьдесят шесть. Потерпевшие – две девочки тринадцати лет, одноклассницы. Выявлены три человека, которые видели, как девочки шли в сторону зеленого массива в компании пяти парней.

Селуянов быстро отыскал на карте три числа 86, на мгновение задумался, потом кивнул.

– Давай дальше.

– Изнасилование, сопряженное с убийством, под номером девяносто. Потерпевшая – девушка семнадцати лет, пять очевидцев. Трое видели, как она стояла с группой молодых людей у входа в ночной бар-дискотеку, двое видели, как она оттуда выходила с теми же молодыми людьми.

– Дальше.

– Дальше номер сто девять. Изнасилование ученицы седьмого класса в строящемся здании. Восемь очевидцев, которые могут описать хоть какие-то приметы четырех мальчиков, которых они видели возле этой стройки. Сама девочка их не знает, они подошли к ней на улице вечером, схватили за руки и затащили на стройку. Она сначала думала, что они просто заигрывают с ней, познакомиться хотят. А потом со страху уже ничего не видела, да и темно было.

– Сколько, ты говоришь, очевидцев нашли?

– Восемь.

Он снова склонился над картой.

– Нет, не сходится. Один лишний.

– Кто лишний? – встрепенулась Настя.

– Ты сказала, выявлено восемь человек. А на карте у тебя число 109 встречается девять раз.

– Ты, наверное, место преступления посчитал, – предположила Настя, которая никогда не делала таких ошибок. У нее в статистике цифры всегда сходились тютелька в тютельку.

– Нет, с местом преступления получается уже десять.

– Не может быть. Покажи!

Они вместе уткнулись в карту, и Селуянов показал ей девять точек, обозначенных числом 109.

– Ерунда какая-то, – растерянно сказала Настя. – Не могла я так ошибиться. Допускаю, что я могла кого-то пропустить, не поставить точку. Но выдумать из головы адрес и сделать отметку на карте? За мной такого не водится.

– Давай проверять, – предложил Селуянов, который тоже не очень-то верил в Настину рассеянность. Уж что-что, а этого за ней никогда не замечалось.

Она стала диктовать адреса людей, видевших малолетних насильников возле строящегося дома, а Селуянов тщательно проверял точки, нанесенные на карту.

– У меня все, – сказала она, продиктовав последний, восьмой адрес. – Кто остался?

– Остался адрес на улице Большие Каменщики, возле метро «Таганская».

– И кто же там живет? – задумчиво произнесла Настя. – Очень интересно.

Глава 16

– Ничего не понимаю, – с досадой произнес Александр Иннокентьевич Бороданков, откладывая в сторону журнал, в который заносились результаты наблюдений за находящимися в отделении людьми и сведения об их самочувствии. – Мы опять зашли в тупик, но теперь я уже не понимаю, как из него выбираться.

Ольга Решина обеспокоенно взглянула на мужа. Нельзя, чтобы у него опустились руки, ведь на самом деле он давно уже нашел то наилучшее сочетание и оптимальные характеристики компонентов, которые делают лакреол высокоэффективным и абсолютно безвредным. Но пока он не должен этого знать. До тех пор, пока в отделении находится Оборин, до тех пор, пока он жив, муж не должен узнать о своей удаче. О сорок четвертом варианте лакреола. Иначе как она сможет объяснить смерть Оборина?

– Тебе надо отдохнуть, Сашенька, – ласково сказала она. – Ты просто переутомился. Мы с тобой занимаемся лакреолом полгода, но я-то хоть даю себе передышку, а ты работаешь как вол. Нельзя так, милый. Ты же прекрасно знаешь, что для успешного решения задачи нужно умение взглянуть на проблему под иным углом зрения. А для этого необходимо делать перерывы, временно отвлекаться, отключаться. Это же твоя собственная методика, ты забыл? А согласно другой твоей методике, нужно полностью погружаться в решение задачи, отгораживаться от всего, что мешает работе. Но ты и этому не следуешь. Саша, я уверена, что если ты отдохнешь хотя бы три-четыре дня, выспишься, будешь много гулять пешком, этого будет достаточно, чтобы взглянуть на наши трудности свежим глазом. А я буду тебя кормить на убой, приготовлю что-нибудь экзотическое и изысканное и стану подавать тебе еду прямо в постель.