Конечно, никакой надежды не было. Я не мог устоять на ногах, но продолжал отбиваться. Я сорвал с головы одного вязаный подшлемник, но, хотя фонарь светил прямо ему в лицо, он мог не опасаться, что я запомню его. Он показался мне похожим на портрет работы Пикассо.
Пока я занимался скачками, мои очки крепились к голове двойной резинкой. Увы, теперь это удобное устройство покрывалось пылью вместе с пятифунтовым седлом. Мне никак не могло прийти в голову, что наличие или отсутствие этой ленты в Москве будет означать жизнь или смерть.
Меня толкали, тянули, и я все больше и больше перевешивался на другую сторону парапета. Происходившее казалось мучительно быстрым и в то же время до болезненности растянутым, прямо-таки бесконечным: несколько секунд смятения выросли в моем сознании до масштабов вечности.
Я перевалился через парапет, и теперь вся моя жизнь сосредоточилась в одной руке, которой я еще цеплялся за камень и за жизнь.
Краем глаза я заметил, что одна из палок поднялась в воздух. На мои пальцы обрушился жестокий удар. Рука разжалась, и я свалился в воду, как сытая пиявка.
Москва-река уже была по-зимнему холодна. Я рухнул в воду и сразу же окоченел. Это был тот самый шок, от которого погибают несчастные, попадающие в Ледовитый океан.
Отчаянно брыкаясь, я стремился к поверхности, но в душе ясно сознавал, что битва проиграна. Я был избит, слаб и к тому же наполовину слеп.
Темнота и обильный снегопад надежно скрывали меня от посторонних глаз. От холода у меня перехватило дыхание, а правая рука ничего не чувствовала.
Одежда быстро намокла и с каждой минутой становилась все тяжелее. Вот-вот она утащит меня на дно. Течение быстро затянуло меня под мост, вынесло с другой стороны и протащило мимо посольства. Когда я попробовал закричать, то сразу же сообразил, что меня могут услышать только два человека, от которых помощи ожидать не приходится.
Испустив несколько воплей, я лишь набрал полный рот ледяной воды. Вот и конец, подумал я.
Меня начало охватывать оцепенение. Я прилагал все меньше и меньше усилий для того, чтобы держаться на воде. Мозг словно замерзал, и мысли постепенно исчезали. Холод лишал организм чувствительности; мое тело, уже почти не способное двигаться, погружалось в воду, невзирая на отчаянные попытки бороться за жизнь. Погружалось вместе с кучей вопросов, оставшихся без ответа. Я и в самом деле умирал.
Откуда-то издалека до меня донесся слабый голос:
— Рэндолл... Рэндолл:
В глаза ударил яркий свет.
— Рэндолл, сюда! Держитесь!
Я уже не мог держаться. Ноги слабо дергались, ничуть не помогая мне плыть. Оставался только один путь, и вел он вниз, в холодную, мокрую могилу. Что-то мягкое задело меня по лицу. Мягкое, но более материальное, чем снег. Я был не в состоянии схватиться за это нечто рукой, не сознавал, что мне нужно сделать. Но инстинкт оказался сильнее рассудка. Мой рот сам собой раскрылся, и я вцепился зубами в то, что лежало передо мной. Во рту у меня оказался изрядный кусок мягкого материала. Последовал рывок, словно кто-то подтягивал меня к берегу. Я еще крепче стиснул зубы.
Еще рывок. Моя голова, почти скрывшаяся под водой, на несколько дюймов приблизилась к берегу.
В голове вяло зашевелились мысли. Если я прикинусь рыбой и буду крепко держаться за леску, то меня выволокут на берег.
Ты должен держаться, глухо велел кто-то в моей голове, и не только зубами. Руками. Но с руками были проблемы. Я их не чувствовал.
— Рэндолл, держитесь. Здесь рядом лестница.
Я услышал слова, и они показались мне ужасно глупыми. Как я взберусь по лестнице, если не чувствую рук? Но во мне оставалось еще достаточно жизни для того, чтобы в буквальном смысле слова вцепиться зубами в последний оставшийся шанс. Только полная потеря сознания, возможно, смогла бы заставить меня разжать челюсти. Загадочная веревка подтягивала меня к стене.
— Держитесь! — взывал голос. — Уже совсем немного. Рядом! Только держитесь!
Я ткнулся в стену. Рядом могло на деле означать «слишком далеко». Рукой подать, как до солнца...
— Вот она! — раздался крик. — Видите? Прямо перед вами. Я посвечу туда. Вот! Держитесь! Можете держаться?!
Держаться... Чем? Я плавал около стены как бревно.
— Боже мой! — произнес голос. Свет снова ударил мне в глаза и отодвинулся в сторону. Я услышал приближающиеся звуки по эту сторону набережной.
— Дайте руку.
Я был не в состоянии сделать это. Тут я почувствовал, что кто-то ухватил меня за правую руку и потянул ее из воды. Но вдруг неведомый спаситель повторил «Боже мой!», отпустил мою правую руку и вцепился в левую.
— Держитесь! — приказал он, и я почувствовал, что мои пальцы легли на какую-то перекладину.
— Вот что, — произнес голос. — Вы должны выбраться из этой чертовой реки. Вы понимаете, что близки к смерти? Вы чертовски долго пробыли в воде. И если вы через минуту не вылезете из этой чертовой воды, то вас уже ни один черт не спасет! Вы меня слышите? Кровью Христовой заклинаю... вылезайте!
Если бы даже у меня оставались силы, я все равно не видел, куда мне следовало вылезать. Мою правую руку опять вытащили из воды и попытались положить на перекладину.
— Станьте на перекладину под водой, — приказал голос. — Нащупайте ногой. Эта лестница чертовски глубоко уходит под воду.
Я смутно начал что-то понимать. Попытался поставить ногу на скрытую водой ступеньку, каким-то чудом нашел ее и перенес свой вес на ноги.
— Вот так, — подбодрил голос. — Между ступеньками всего один фут расстояния. Я подтащу вашу левую руку к следующей. Теперь держитесь правой рукой, чего бы это вам ни стоило.
Я собрал остатки сил, рванулся и приподнялся. Дюймов на двадцать пять.
— Вот так, — с облегчением произнес голос наверху. — А теперь продолжим наше чертово восхождение. Только не смейте падать.
Я продолжил чертово восхождение и не упал, хотя мне показалось, что я поднимаюсь на Эверест. Когда мое туловище по пояс вылезло из воды, я разжал зубы и выпустил мягкую непонятную вещь. Теперь она была насквозь пропитана водой. Надо мной раздалось восклицание, и к моему левому запястью немедленно привязали полосу какой-то ткани.
Спаситель поднимался по лестнице, продолжая ругаться, торопить и давать указания.
Я медленно, со ступеньки на ступеньку, поднимался за ним. Когда я достиг края парапета, он уже стоял с противоположной стороны. Наконец он крепко обхватил меня и перетащил на твердую землю. Ноги подогнулись, и я мокрой кучей рухнул на покрытую свежим снегом мостовую.
— Быстро снимайте пальто и пиджак, — прикрикнул человек. — Вы что, не понимаете, что этот чертов холод может убить быстрее, чем чертова пуля?