Все, что я видел при свете фонарей, было искажено до неузнаваемости, но голос был его. Теперь я в этом убедился окончательно, хотя подсознательно все понял, еще болтаясь в воде.
— Фрэнк, — сказал я.
— Да. Пошевеливайтесь! Дайте-ка я расстегну...
Его пальцы оказались сильными и ловкими.
— Снимайте. — Он резкими движениями сдирал с меня прилипшие мокрые рукава.
— Рубашку тоже. — Ее Фрэнк просто разорвал, и снег падал на мою обнаженную спину. — А теперь наденьте это. — Он напялил на меня что-то сухое и теплое и застегнул спереди. — Хорошо. А теперь, черт возьми, соберитесь с силами, и пойдемте к мосту. До него всего сотня ярдов. Вставайте, Рэндолл, и пошли. — В голосе послышались резкие нотки, и это подхлестнуло меня. Я понял, что ему тоже холодно, потому что теплую одежду, в которую я был одет, он снял с себя. Ковыляя рядом с Фрэнком на трясущихся ногах, я ощущал потребность рассмеяться над иронией судьбы. Правда, на это у меня не хватало ни сил, ни дыхания.
Когда я чуть не врезался в фонарный столб, Фрэнк раздраженно спросил:
— Вы что, не видели его?
— П-потерял очки, — объяснил я.
— Вы хотите сказать, что без них не видите даже этого чертового столба прямо у себя перед носом? — недоверчиво спросил он.
— Не... нечетко.
— Господи Иисусе!
Я трясся в его пальто, постепенно приходя в себя после переохлаждения. Хотя я мог передвигать ноги, но не ощущал их частью своего тела, а в мыслях царила полная неразбериха.
Мы поднялись по каменной лестнице на мост и вышли к проезжей части.
Удивительно быстро перед нами остановился черный автомобиль. Фрэнк бросил на заднее сиденье мою мокрую одежду, запихнул меня следом, сам сел спереди и что-то коротко сказал водителю по-русски. В результате мы, проехав по ставшему для меня привычным круговому маршруту, оказались у гостиницы «Интурист».
Фрэнк подхватил мое пальто и поспешно провел меня в теплый вестибюль.
Там он, не спрашивая номера, взял у портье ключ от комнаты, втолкнул меня в лифт и нажал кнопку восьмого этажа. Подойдя к номеру, он сам открыл дверь и пропустил меня в комнату.
— И что вы собираетесь делать, если ни черта не видите?
— У м-меня есть за-зап-пасные.
— Где?
— В в-верхнем ящ-щике.
— Сядьте, — приказал Фрэнк, подтолкнув меня к дивану. Чтобы я рухнул на него, потребовалось самое незначительное усилие. Я услышал, как выдвигается ящик, и через мгновение очки оказались у меня в руке. Я нацепил их на нос, и мир сразу же обрел форму.
Фрэнк смотрел на меня с неожиданным беспокойством на умном твердом лице. Но даже в этот момент я заметил хищное выражение и заурядность черт, которые так бросались в глаза во время обеда.
Оказалось, что на нем нет ничего, кроме рубашки и свитера. Шея была обмотана длинным полосатым шарфом выпускника колледжа — нитью, которая вывела меня к жизни из лабиринта смерти, где я готов был затеряться.
— Я... я, п-пожалуй, отдам в-вам п-пальто, — сказал я и принялся расстегивать пуговицы. Пальцы на правой руке не сгибались и ужасно болели.
Пришлось действовать левой.
— Лучше всего вам залезть в горячую ванну, — неуверенно сказал Фрэнк. Трудно было поверить, что всего несколько минут назад он буквально на себе выволок меня из ледяной воды и при этом через слово сыпал проклятиями.
— Да, — согласился я. — Благодарю вас.
Его глаза вспыхнули.
— Удачно получилось, что я оказался поблизости.
— Самая большая удача в моей жизни.
— Я пошел погулять, — сообщил мне Фрэнк, — и увидел, как меня обогнало такси. Вы вышли и спустились под мост. Потом я услышал крики и всплеск воды. Я, конечно, не подумал, что с вами что-то случилось, но на всякий случай решил посмотреть. Я спустился на набережную. К счастью, при мне был фонарь... а там оказались вы.
Он не стал спрашивать, как я умудрился перелететь через высокий парапет.
— Сам не понимаю, как это могло случиться, — с готовностью сказал я. Фрэнку явно понравилась эта фраза.
Он помог мне переодеться из его пальто в халат.
— Вы немного пришли в себя? — спросил он.
— Да, мне гораздо лучше.
Фрэнк встал, чтобы уйти, и я не сделал попытки задержать его. Он взял с дивана свою шапку, пальто и фонарь, пробормотал, что мне следует обратиться к служащим гостиницы, чтобы мою одежду просушили, и ушел. Ощущение близости между спасенным и спасителем явно смущало его.
Я чувствовал себя странновато. Мне было одновременно и холодно, и жарко, голова слегка кружилась. Я стащил с себя остатки мокрой одежды и кучей бросил ее на полу ванной.
Меня очень беспокоили пальцы правой руки. После пребывания в ледяной воде они почти не кровоточили, но были чужими и очень слабыми. Три из них посинели.
Я взглянул на часы, но они стояли. «Необходимо взять ситуацию под контроль, — подумал я. — Обязательно нужно встряхнуться».
Я подошел к телефону и набрал номер общежития для иностранных студентов. К телефону пригласили Стивена. Голос его звучал дружелюбно.
— Вам что-нибудь нужно? — спросил он.
— Который час? Мои часы остановились.
— Только ради этого вопроса вы не стали бы звонить мне. Сейчас пять минут седьмого.
Пять минут седьмого... Казалось невозможным, что с того момента, как я отправился в посольство, прошло всего три четверти часа. Это время больше походило на три четверти столетия.
— Вот что, — начал я, — не могли бы вы оказать мне любезность? Если бы вы пошли... — Тут я умолк. Нервы были ни к черту. Вместо выдоха раздался стонущий кашель.
— С вами все в порядке? — подчеркнуто неторопливо спросил Стивен.
— Нет, — ответил я. — Значит, так... Не могли бы вы отправиться в британское посольство, взять там факс, который прислали на мое имя, и принести его сюда, в «Интурист»? Я не стал бы просить, но, если его не забрать сейчас, я не смогу получить его до понедельника. И будьте осторожны... У нас тут есть грубоватые друзья... В посольстве спросите Полли Пэджет из отдела культуры.
— У грубоватых друзей нашелся еще один лошадиный фургон? — с тревогой в голосе спросил Стивен. — Поэтому вы не можете пойти сами?
— Что-то в этом роде.
— Хорошо, — коротко сказал он. — Я выхожу.
Я положил трубку. Следующие несколько минут я потратил впустую, жалея себя. Потом я решил позвонить Полли, но не сумел вспомнить номер. Номер был записан на листе бумаги, который лежал в моем бумажнике. А бумажник был по крайней мере был раньше — во внутреннем кармане пиджака. А пиджак находился в ванной, где его бросил Фрэнк. Я собрался с силами и отправился в ванную.