Винтовка била хорошо.
– Поднимайся, – сказал купец в сотовый телефон, – я закончил.
Когда пацан подошел к мотоциклу, в его глазах светился восторг.
– Хотел бы я научиться так стрелять, эфенди… – выдохнул он.
Купец глянул на него и подумал, что он как раз хотел бы, чтобы когда-то давно он не научился стрелять. Но выбор был сделан, раз и навсегда.
– Это хорошая винтовка, – сказал купец, – но ее надо почистить. И не говори, что ты не взял набор для чистки…
Вернувшись, купец, не говоря ни слова, отсчитал продавцу еще пять сотен рейхсмарок.
– Эфенди, я уже взял за нее цену! – запротестовал хозяин лавки.
– Это за другую винтовку. Мне нужна винтовка под заказ, – бесстрастно сказал купец.
– Это другое дело. Какая вам нужна винтовка?
– Ручка и листок бумаги.
Подросток быстро принес требуемое.
– Калибр нужно сделать больше. Триста «Голланд и Голланд Магнум», стандартный снайперский. Магазин не нужен, затворный механизм самый простой – винтовка может быть однозарядной. Важно то, что в сложенном виде она должна помещаться вот в такой вот объем. Поэтому приклад нужно сделать съемным, причем полностью. А затворный механизм должен быть вот таким, – купец быстро нарисовал, – видите, затвор полностью вынимается из ствольной коробки, затворная группа совсем не занимает места. В разложенном виде длина винтовки – это длина ее ствола, и только. Цевье тоже не нужно.
Хозяин бесстрастно смотрел на рисунок. Он понял, для чего может быть нужна такая винтовка. Один безумно дальний выстрел, без подготовки, без пристрелочных выстрелов. Винтовку не придется носить, из нее не надо будет стрелять, как солдату-пехотинцу в бою – поэтому не нужны ни цевье, ни удобный приклад, все это лишнее. Зато винтовку нужно будет пронести куда-то в охраняемую зону, не привлекая внимания.
В цивилизованной стране мастер-оружейник, получив такой заказ, немедленно позвонил бы в полицию. Но Индостан не был цивилизованной страной, и обращение в полицию не сулило ничего, кроме порции неприятностей.
– Я вас понял. Сколько у меня есть срока?
– Четырнадцать дней, – сказал купец.
Хозяин кивнул.
– Этого достаточно.
– Пятисот марок залога хватит?
– О, вполне, эфенди. Позвольте, я вас обмерю. Из винтовки стрелять будете вы?
– Да.
– В таком случае ее нужно будет сделать под ваши размеры…
– Хорошо…
Конечно же, приходить за винтовкой он не собирался. Но если оружейник и сдаст его, вряд ли местные будут искать его, они будут ждать его здесь. Пока не поймут, что прождали совершенно напрасно.
Поймут, когда услышат выстрел…
Вечером, как только солнце покидает небо, отправляясь в самоволку, а луна занимает его место, в Пешаваре только и начинается жизнь. Считается, что никакой грех, совершенный ночью, не идет в зачет, потому что Аллах из-за темноты его не видит. Пешавар, огромный и грязный город, был центром притяжения для всей Северной Индии, настоящим центром местной, убогой и отставшей вселенной. Здесь – в отсутствие стариков, бдительно надзирающих за каждым шагом в твоем родном кишлаке, – можно было все. Играть в азартные игры в подпольном игорном заведении, наслаждаться любовью продажных женщин или детей обоего пола – такой любви здесь хватало, пить харам, пока не дойдешь до скотского состояния, принять наркотики: обкуриться опиумом или сделать укол героина. Пешавар был городом, где встречался Запад и Восток, англичане насаждали здесь свои порядки по праву сильного, и британская распущенность соединилась здесь с восточной вседозволенностью и жестокостью. Еще одним развлечением здесь были бои без правил. Как подпольные, так и полуоткрытые. Здесь они не ограничивались классическим боксом, здесь можно было посмотреть и бои насмерть, и бои боевых собак «булли-куттов», и травлю людей сворой собак. Чаще всего затравливали женщин, иногда купленных, иногда похищенных. Раньше такие зрелища были очень распространены и доступны обычным купцам, теперь это было зрелищем лишь элиты. Русские были рядом, они вешали работорговцев и совершали рейды через границу. Так что теперь крики и запах крови стоили дорого, остальным приходилось довольствоваться лишь снимаемым на таких травлях видео…
Один из купцов, дождавшись, когда луна зайдет за облако и станет темно, стремительно перебежал террасу, на которую на британский манер выходили двери всех номеров гостиницы, осторожно повернул ручку номера и…
Нарвался на ствол, смотрящий в лицо с пяти метров. Ствол не дрожал – держащий его не промахнется. Никто из них не промахивался – просто не умел.
– Свои…
Ствол опустился.
– Привез?
– Да, уже положил в машину…
Седой, с окладистой бородой мужчина с черными, цыганскими глазами утвердительно кивнул:
– Хорошо. Дверь закрой.
В номере уже было пятеро. На кровати – словно видение из сна – стояла мечеть с частью прилегающих к ней улиц, видение было настолько реальным, что хотелось моргнуть. Но это было не видение – это был трехмерный голографический проектор последнего поколения, аппарат, который здесь никто и никогда не видел и даже не представлял о его существовании…
– Засветился?
Монгол кивнул:
– Немного. Моего лица они не видели. Только глаза.
– Но глаза видели. Будешь на подстраховке.
Монгол неохотно кивнул.
– Винтовку возьмет Иса, – сказал бородач с цыганскими глазами, – тебе надо будет выехать и попрактиковаться.
– Что за винтовка?
– Заказная, – ответил Монгол, – механизм «Ли-Энфильда», стандартный прицел.
– Стандартный? Это хреново.
– Я попадаю в горного барана с такого же. Если ты…
– Стоп-стоп-стоп…
Среди спецназовцев всегда было негласное соревнование. Каждый хотел быть лучшим…
– Попрактикуешься с этим. Если не получится, винтовку возьмет Абай, но это крайний вариант.
– Винтовку могу взять я, – сказал Монгол, – я запутал следы.
– Как?
– Заказал еще одну. Оставил задаток. Сказал, что приду через две недели.
Бородач подумал. Отрицательно качнул головой.
– Не, не будем рисковать. Идем дальше. Мечеть Мохаббат-Хан, три возможных выхода. Нам потребуются три человека, чтобы перекрыть их все, плюс один на подхвате. Мне придется идти стрелком.
– Тебя могут помнить, Гиви… – сказал один из спецназовцев, – ты можешь столкнуться с кем-то, кого сам забыл.