Полковник пожал плечами:
– Анализ ситуации. Нанизывание на ниточку ряда разрозненных фактов. Ну и водолазы, конечно, поработали. Я полагаю, ты и сам пришел бы к точно таким же выводам, если б не был столь ослеплен азартом и квадросистемой «Станиславский».
– Позвольте, что это за система? – вступила я в разговор. – Петр Дмитриевич, вы не могли бы…
– Все по порядку, – сказал босс. – Все по порядку, все своим чередом.
– Я вижу, вы заинтересованы, – продолжал полковник. – В самом деле, этот средиземноморский круиз не мог быть похож на все остальные. Пойдемте в дом.
Родион вопросительно взглянул на полковника:
– А квадросистема «Станиславский» – это, случа-ем, не…
– Я же сказал: пойдемте в дом, – перебил Петр Дмитриевич. – Увидите собственными глазами. Точнее, услышите собственными ушами.
– А…
– А твою жену удобно устроят в холле на время нашего разговора, можешь не беспокоиться.
Родион молча передернул атлетическими плечами. Было очевидно, что боссу очень не по себе.
* * *
Поднявшись по великолепной широкой лестнице на второй этаж, мы прошли мимо распределительного пульта и мониторов охраны, и полковник провел нас в просторную комнату, начисто лишенную какой бы то ни было мебели – исключением являлись три кресла и небольшой тумбовый столик в самом центре.
На столике стоял обыкновенный музыкальный центр без колонок, от которого разбегались в разные стороны красно-черные провода; колонки же стояли в углах комнаты, причем вид они имели совершенно иной, нежели традиционные трех– или четырехполосники. Вместо черной тканевой сеточки на динамики были натянуты металлические щиты с тонкими, почти не различимыми глазом прорезями, складывавшимися в какой-то прихотливый рисунок.
– Присаживайтесь, – сказал полковник Платов, жестом гостеприимного хозяина указывая на кресла. – Какую музыку предпочитаете, Мария Андреевна? Классическую или современную? Я очень люблю музыку, Родион Потапович может подтвердить. У меня в коллекции есть решительно все – от Баха, Генделя и Гайдна, – он многозначительно посмотрел на Родиона, – до новейших компьютерных стилей и всякого там трэш-дум-дэда и прочего грайнд-кора в исполнении самых современных музыкантов.
– Что, и «Impaled Nazarene» имеется? – усмехнулся Родион.
Боже, откуда это у него такие познания?
– А… хулиганская разудалая братия? – поморщился Платов. – Честь имею предложить вам, Мария Андреевна, очень милую композицию под названием «Vitutusken Multihuipennus» с альбома «Suomi Finland Perkele». Это группа экстремального звучания. Не хотите? Правильно. Я выслушал это безобразие только один раз и закинул подальше, чтобы не дай бог опять не попалось на глаза.
– Это и есть та самая систе… – начал было босс, но полковник поспешно прервал его.
– Ради бога, ни слова больше! – воскликнул он. – Так что вы предпочитаете, Мария Андреевна? Впрочем, я буду называть вас Мария. Прекрасное имя. Разрешите?
– Да, пожалуйста, Петр Дмитриевич, – пробормотала я в растерянности. – Думаю, вы сами поставите по своему вкусу. Только я не понимаю…
– Сейчас поймете, – сказал он. – Все очень просто. По моему вкусу, говорите? Что ж, я думаю, что не будет очень дурным тоном поставить композицию Градского «Как молоды мы были». Как вы относитесь к этому, Мария? Или вы слишком молоды, не застали?..
– Ну почему же она не застала? – вмешался Родион. – Это где: «Оглянись, незнакомый прохожий, мне твой взгляд…» Ну и так далее.
– Из всего творчества Градского, которого я, кстати, знаю лично, девушки почему-то больше всего любят именно эту композицию. Я подумал, что и вы не исключение. Тем более что по вам было видно: вы приготовились назвать эту песню. По свежему человеку легко определить, хочет ли он послушать «К Элизе» Бетховена или «Рапсодию на тему Паганини» Рахманинова.
Говоря эти невероятные и, в общем-то, абсурдные вещи, полковник ни на секунду не убирал с лица любезную предупредительную улыбку, сообщавшую его словам налет будничности и простоты. Что явно шло ему на пользу. Откровенно говоря, я вспоминала слова генерала Азарха о том, что Платов – очень опасный авантюрист и отъявленный негодяй, и хотелось про себя возразить ему, что уж сам-то генерал куда больше похож на негодяя и антиобщественного типа, несмотря на погоны, чем этот улыбчивый бизнесмен из Каталонии.
– Вы очень предупредительны, Петр Дмитриевич. – Я попыталась улыбнуться. – Но я так понимаю, что это будет особенное прослушивание, в некотором роде то…
– Довольно, больше ни слова, прошу вас. – Платов взял со столика пульт дистанционного управления и нажал на кнопку.
Тотчас же раздалось какое-то шипение, и огромная панель стены начала отъезжать в сторону, открывая ниши, сплошь заставленные компакт-дисками. Я никогда не видела такого их количества. Вероятно, здесь было не меньше двух десятков тысяч компакт-дисков, а то и больше.
– Я каждый день покупаю несколько десятков компактов, – пояснил полковник. – Иногда – сразу целые коллекции. Кое-что потом выкидываю, но многое оставляю. Помимо этого я люблю менять и аппаратуру, как бы хороша она ни была. Использованную расставляю по дому или отдаю прислуге. Та, что стоит сейчас перед вами, – не самая лучшая, но в данном случае наиболее подходящая. Мне привезли ее из Лос-Анджелеса. Но дело не в ней и не в компактах.
Он выбрал нужный диск и вставил его в компакт-плейер. Потом уселся и пристально посмотрел сначала на Шульгина, потом на меня. Впрочем, обратился он не ко мне, а именно к Родиону Потаповичу.
– У тебя нет проблем с психикой? – последовал неожиданный вопрос. – По крайней мере не появилось ничего нового за истекшие пять лет, а, сынок?
– Откуда? – ухмыльнулся босс. – Все, что можно, я уже получил под вашим чутким руководством, Петр Дмитриевич. Теперь я промышляю на ниве частного сыска и особенно нервы не треплю – по крайней мере по сравнению с тем, что было раньше. Так что ничего нового.
– А… тогда все хорошо, – кивнул Платов, не обратив никакого внимания на язвительное замечание Родиона. – А вы, Мария?
– Надеюсь, что нет, – сказала я, а сама подумала о том, что этот же вопрос полковнику неплохо было бы задать самому себе. Уж больно он экстравагантен.
– Ну что ж… – в задумчивости пробормотал полковник. – Что ж, тогда слушайте музыку… Вот она, квадросистема «Psycho AMG-18» под кодовым названием «Станиславский». Проект «Не верю»… Быть может, вам уже приходилось слышать такое название.
Родион покачал головой. Платов пожал плечами и сказал:
– Ну что ж… надеюсь, что так.
И включил музыку.
Конечно же, мне много раз приходилось слышать эту песню. Наверное, с особой обнаженностью она звучит для тех, чья жизнь уже минула половинный рубеж и покатилась к закату, когда чувствуешь, что есть нечто такое, чего уже не поправишь, не вернешь, для кого справедливо: «Первый тайм мы уже отыграли…»