– Обрадовал, – усмехнулся собровец. Он знал, что кавказский обычай защищать своего гостя совсем не ушел в историю, и что Рамазан таким образом ставил его в известность о том, что он будет биться за него до конца, невзирая на любые последствия.
– Ты береги себя, – неожиданно сказал Алексей Рамазану в спину («Чего это я? – подумал он с изумлением. – Кому я говорю – береги себя? Боевику, который убивает федералов? Впрочем, по его мнению, я делаю то же самое и убиваю чеченцев… а ну все к черту!»).
Рамазан кивнул и отошел на пару шагов. Остановился и хмуро усмехнулся:
– Ты тоже… не очень-то… хочется еще встретиться. Лично мне будет неприятно, если тебя убьют. Должок за мной, ты знаешь.
Алексей хмыкнул.
– Давай… – произнес он и махнул рукой. – Может, увидимся еще.
Чеченец кивнул головой, еще раз посмотрел на Алексея и ушел.
* * *
– Боря, ты предупреждай в следующий раз, если с Мастаговым захочешь в Управление приехать. Могут и не понять.
– Что, подобного не ждали?
Зернов был весел и оживлен, как это всегда бывает с людьми, которые хорошо сделали свою работу.
«Шестерка» выскочила из Назрани и уже через двадцать минут оказалась на территории Осетии. Вообще-то, расслабляться еще не рекомендовалось, но вот разрядить оружие уже было можно.
Было очевидно, что Зернов провернул удачную комбинацию. Он непроизвольно улыбался, энергично крутя руль и глядя на дорогу.
– Зачем это, Боря? – спросил вежливо Сафар.
– Ну, хорошо, – проговорил уже серьезно Зернов. – Я понимаю, что мне надо было предупредить вас, но уж так получилось… я увидел пустую машину, вспомнил, что вы собирались за водой, и побежал в кафе, а Джангуразов пошел со мной рядом.
Объяснение было исчерпывающим, и до самого Беслана никто не произнес ни слова.
В осетинском городке Боря притормозил у маленького кафе.
– Пойдем, ребята, покушаем. – И он открыл дверцу.
Это тоже была традиция, «освященная веками», как говаривал Алексей. После удачного выезда СОБРа Боря независимо от количества человек всегда приглашал группу отметить «такое дело».
Они уселись за пластмассовый столик, им принесли три маленьких пирога с мясом, которые так отлично умеют делать осетины, и бутылку водки. Нет, никакого подвига они не совершили, и снимать о том, что произошло, приключенческий фильм не стоило, но их действительно реально могли или убить, или взять в плен. Это рубоповцы прекрасно понимали. Но обсуждать эту тему им совсем не хотелось, и поэтому разговор за столом велся ни о чем.
Алексей, дуя на пальцы (местные на самом деле мясо в пирог не жалеют, такие делают только в Осетии, в России, например, такой пирог мог вполне разделиться на три порции), перебрасывая жирный кусок из руки в руку и следя за тем, чтобы горячий жир не закапал джинсы и куртку, все-таки не удержался и спросил, глядя на Зернова предельно честными глазами:
– Боря, я же не усну сегодня… у тебя такие друзья, просто охренеть… нет, я не прошу меня знакомить, не надо… но все-таки?
– Аа… ря! – промычал Сафар. Он говорил с набитым ртом, слов было не разобрать, но его солидарность с Алексеем была очевидна.
– Ну, как вам сказать, – задумчиво протянул Зернов, вытер руки о салфетку и аккуратно потащил сигарету из пачки. – Все, конечно, не могу озвучить, но кое-что…
Алексей поднял голову, а Сафар аккуратно положил на край тарелки недоеденный треугольник пирога.
– В результате проведенных ОРМ («Оперативно-розыскных мероприятий», – неторопливо пояснил оперативник и ухмыльнулся) было выявлено одно лицо, которое удалось склонить к сотрудничеству, используя его моральную неустойчивость и разложение. Я сумел заинтересовать это лицо деньгами, и оно, в соответствии с договором о негласном сотрудничестве, выдало мне информацию о том, что якобы другое лицо, назовем его Н…
Алексей опустил голову, внимательно посмотрел на свои пальцы, определяя, насколько они запачканы жиром (если есть пирог с помощью вилки и ножа, то значительное количество сытного жира окажется размазанным на тарелке, поэтому местные его едят руками, хотя в случае необходимости осетины всегда подают приезжим нужные столовые приборы), и двумя пальцами, большим и указательным, подхватил бутылку водки.
Сафар сразу же взял ее у него из рук (он был младше Алексея) и быстро разлил водку по пластиковым стаканчикам.
– Ну, за горы! – произнес громко Алексей и поднял свой стаканчик.
– И это правильно! – поддержал его кабардинец.
Зернов поддержал их, но с недовольным видом. Где-то через полчаса напряжение отпустило его, выпитая водка сделала свое дело (хотя этому было и другое обоснование – он находился среди своих, и они благополучно выскочили из опасной Ингушетии и оказались в относительно спокойной Осетии).
Зернов, рассказав пару анекдотов (хороших!) и не услышав ожидаемого смеха, повнимательней всмотрелся в каменные лица своих ребят и сразу же все понял.
Он замолчал и вытащил сигарету из пачки, которая лежала внизу, в деревянном ящичке прямо под рычагом переключателя скоростей.
– Ты помнишь, Алексей… как тогда, в Алагире? – тихо спросил он и прикурил. – Когда ты на меня так кричал?
Разумеется, Чижов помнил… захват машины с тремя бандитами… идиот Зернов (а это была его разработка) первым, не имея бронежилета, в азарте бросился к автомобилю и рванул дверцу… ну, конечно, он обогнал в рывке всех (у Алексея один бронежилет весил семнадцать килограммов, не считая тяжелой каски – «сферы») и, не удержавшись на ногах, поскользнулся на сочной зеленой траве. Он с размаху грохнулся на пятую точку, успев лишь открыть переднюю пассажирскую дверцу.
Зернов почему-то не отпустил ручку открытой двери, и это спасло ему жизнь.
Алексей успел заметить, как из салона высунулась рука, в которой он очень четко разглядел пистолет.
Если бы не открытая дверь, то в Борю скорее всего стреляли бы прямо сквозь обшивку.
Собровец моментально поднял правую руку с оружием, и когда она вытянулась и заняла горизонтальное положение, то он подхватил ее левой для устойчивости.
Затем он резко сбавил скорость, перешел на шаг и сместил центр тяжести, слегка присев на полусогнутые ноги, чтобы обеспечить плавность быстрой ходьбы.
Он собрался стрелять на ходу из пистолета, как танк из своего орудия. Его ноги пружинили, выполняя роль амортизаторов, а ствол «удерживал» цель.
Алесей открыл огонь.
Он стрелял под счет шагов левой ноги.
Шаг.
Выстрел.
Шаг.
Выстрел.
Шаг.
Выстрел.
Оглушенный, Зернов отпустил дверцу и откатился в сторону, правильно сообразив, что мешает группе захвата.