– Итак, ты считаешь, что нам можно выходить? – поинтересовалась Катя.
– Похоже, что так.
– А где гарантии?
– Гарантии чего? К тому же гарантии дает только полный страховой полис. И только в том случае, если страховая компания пристойная.
– Воздух кончается, – напомнил Плахин. – И потому выход только один.
– Я не люблю ошибаться. Иногда это мучительно больно, – проговорила Катя. – Но другого выхода у нас нет, вы правы.
– Мы пробудем в их компании не слишком долго, – пообещал Зиганиди. – Они обязаны проинформировать штаб Дальневосточного флота. Все-таки военные, а не сомалийские пираты. Японцы – цивилизованные люди, придерживаются правил. Вот только очень они любопытные. Не исключаю, что освободили нас, чтобы иметь возможность немного поинтересоваться «Русским витязем», и это плохо.
– Внутрь глубоководного аппарата они не попадут, – пообещал Плахин. – Люк после нашего выхода можно будет открыть, только зная код. Вы немного заговорите им зубы, я пойду последним.
– Итак, – подытожила Катя. – Выходим? Решено?
И Марат Петрович, и Николай согласились. Зашипела пневматика, затем Зиганиди вручную отдраил люк.
– Извини, Катя, но сейчас не тот случай, чтобы пропускать даму вперед. – Он выбрался первым.
Встал, посмотрел с высоты глубоководного аппарата. Увиденное впечатляло: снесенная взрывом радиорубка, живописно лежавшие на палубе немногочисленные трупы северокорейских спецназовцев. У борта «717»-го виднелось несколько надувных десантных катеров. За ними просматривалась небольшая подлодка с военно-морским японским флагом. На подходе к транспортнику находился и большой портовой буксир, тоже, кстати, военный, японский, если судить по флагу.
– Выходим. – Николай подал руку Кате, помог ей выбраться наружу.
– Ты только не спеши, – посоветовала Сабурова.
Внизу их уже поджидал улыбающийся старлей Такэси Кайко в окружении своих узкоглазых бойцов. Плахин выбрался последним, переглянулся с Катей, она его поняла. Конечно же, Сабурова могла бы и без посторонней помощи легко спуститься на палубу, но она изобразила нерешительность, словно боялась спрыгнуть с метровой высоты. Японский старлей галантно подал ей руку. Катя осторожно спустилась. За это время Плахин имел возможность закрыть люк «Русского витязя» и надежно заблокировать его, введя код.
– На них лучше не смотреть, – предупредил старлей Такэси Сабурову, он стал так, чтобы максимально закрыть собой вид мертвых северокорейских спецназовцев. – Трупы мы вскоре уберем.
– Нам надо связаться со штабом Дальневосточного флота, – напомнил Николай Зиганиди.
– Сделаем это сразу же, как только появится связь, – расплылся в широкой улыбке японский старлей. – Сейчас она отсутствует. Действуют глушилки. Есть предположение, что это дело рук северокорейской авиации. – Он задрал голову, глянул на укрытое тучами небо. – Их самолеты над нами.
Тем временем к «717»-му уже подошел буксир, с его борта забросили буксировочные канаты.
– Ваши дальнейшие планы? – поинтересовалась Катя.
– Силовая установка вашего корабля повреждена, как и рулевое управление. А у меня нет специалистов, чтобы их восстановить. Своим ходом вы не сможете идти, да еще без экипажа. Мы отбуксируем вас до российских территориальных вод. Или же до первого российского корабля, который сможет взять вас на буксир. Это все, что мы можем для вас еще сделать. Я не имею права оставлять вас без охраны. Нападение может повториться.
Возразить было нечего. К тому же буксир, увлекая за собой «717»-й, уже взял курс на северо-запад – к российским территориальным водам. Субмарина в надводном положении сопровождала их.
Старлей демонстративно не интересовался глубоководным аппаратом, тот словно перестал для него существовать. Он даже не смотрел в его сторону.
– Теперь ваша подозрительность рассеялась? – с улыбкой спросил он.
– Немного, – проговорил Плахин.
Ночь еще не уступила свои права утру, хотя на востоке уже понемногу светлело.
– Вы не спали, возможно, голодны, – сказал Такэси Кайко. – Могу предложить вам сухпаек. Обещаю, что, как только появится связь, я тут же сообщу вам об этом. Надеюсь, ваши каюты не пострадали во время боя. – И он указал освобожденным пленникам рукой, приглашая покинуть палубу.
– Нам надо держаться вместе, – шепнула Катя Плахину. – Идемте в нашу каюту.
Имелась в виду та, которую занимала небольшая группа каплея Саблина. Марат Петрович, соглашаясь, кивнул. Японский старлей шел последним. Дверь каюты оказалась нараспашку, хотя должна была оставаться запертой. На вопросительный взгляд Кати Такэси Кайко пожал плечами. Мол, сам тут впервые. Все вещи, кроме оружия и боеприпасов, были на месте, а вот последние бесследно исчезли, включая ножи боевых пловцов.
– Где наше личное оружие? – напряженно спросила Сабурова.
– Не знаю. Здесь основательно похозяйничали корейцы, – отстраненно прокомментировал ситуацию японский старлей. – Надеюсь, оно отыщется. Мои люди ничего тут не трогали. Им нужно еще осмотреть трюм. Возможно, в нем до сих пор укрывается кто-то из северокорейцев. Отдыхайте, я пришлю вам поесть.
Такэси Кайко слегка склонил голову на прощание и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь каюты. Свое обещание он сдержал. Молчаливый спецназовец принес еду, бутылки с минералкой. На вопрос по-английски, не восстановилась ли связь с миром, уверенно ответил, что еще нет, а затем вышел.
Зиганиди раскрыл паек:
– Конечно, это не суши, доставленные из ресторана, но есть можно.
В этот момент у него над головой послышалось резкое шипение, словно где-то под обшивкой прорвало паропровод. Из щели вырвалось белесое облачко и тут же растаяло в воздухе. Катя увидела, как Николай дернул головой, а затем медленно завалился на бок, выронив из руки пачку галет. То же через секунду произошло с инженером Плахиным, который сидел рядом с Зиганиди.
«Газ», – мелькнула мысль у Сабуровой, она тут же задержала дыхание и бросилась к двери.
Та оказалась закрыта снаружи, не действовала задвижка, ее головка вхолостую проворачивалась в пальцах. Катя ударила плечом, дверь не поддалась. Она почувствовала, что полотно держит не только замок, скорее всего, ее подперли с обратной стороны чем-то тяжелым. Сабурова бросилась к иллюминатору, но вместо барашка, герметично притягивающего его к раме, оказалась туго затянутая гайка. Пальцы только скользили по ее граням. Как боевой пловец, Катя могла до пяти минут обходиться без воздуха. Но это в том случае, если предварительно надышаться, пополнить запас кислорода в крови. Теперь же она не знала, сумеет ли выдержать и четыре минуты. Взгляд ее скользнул к потолку. В углу притаилась небольшая видеокамера.
«Наблюдают», – подумала она. Колени подкосились, Катя упала на пол, замерла.
Почти сразу же в каюту зашли двое в противогазах. В одном из спецназовцев угадывался Такэси Кайко – на его плечах золотились погоны старлея. Дверь оставили широко открытой, чтобы быстрее проветрить помещение. Японский старлей первым делом проверил наличие пульса у Зиганиди и Плахина, удовлетворенно кивнул своему спутнику, мол, живы. Когда же он склонился над Катей, чтобы нащупать биение артерии на ее шее, Сабурова внезапно схватила за трубку противогаз и сорвала его с головы старлея. Второй рукой она уже тянулась к кобуре на его поясе. От неожиданности Такэси хватанул воздуха. Газ еще не весь выветрился, у него закружилась голова, помутилось в голове, но пистолетом завладеть он не позволил, сам первым выхватил оружие. Пользуясь заминкой, Катя нырнула ему под руку, на ходу нанесла удар в голову спецназовцу и выскочила в коридор. Только тут и теперь она позволила себе вздохнуть. Легкие буквально разрывало от нехватки воздуха. Все-таки немного газа попало в них, кружилась голова.