К счастью, Шарик вовремя попрощался с Рейганом, глянул на то, что творилось в солярии, и мгновенно принял решение. В два прыжка перелетев к кварцевой ванне, он оторвал кореша от аппетитной девицы, выцарапал его из солярия, оттащил в дальний угол комнаты и, несмотря на отчаянное сопротивление, связал ему руки за спиной собственным ремнем.
— Никогда… — пропыхтел Шарик, взяв ситуацию под контроль. — Никогда, Маша, не позволяй ему прикасаться к себе.
Не желая оставаться связанным, Марик бился головой о пол и отчаянно дёргался.
— Что здесь вообще происходит? — с ужасом в глазах спросила Маша.
Не ответив, Шарик вынул дрожащей рукой сигарету, закурил и осмотрелся.
— В этом доме есть что-нибудь выпить? — наконец произнес он с наигранной непосредственностью.
— Принести? — предложила Маша.
— Я бы не отказался, — кивнул Шарик.
Полагая, что перед ней не просто бандит, а герой рыцарского романа, красиво вступившийся за честь и достоинство обнаженной женщины, Маша с радостью накинула на плечи полупрозрачный халат и сбегала за литровой бутылкой джина. Не подозревая, к каким последствиям может привести невинная просьба Шарика выпить, Маша вручила своему спасителю полный пузырь и чистый стакан.
— Спасибо, — сказала она, мило улыбнувшись. — Вы так добры! Если б не вы, этот маньяк, уж не знаю, что бы со мной сделал.
— Фигня, — скромно ответил Шарик, отшвырнув стакан. — Это я должен сказать спасибо, хозяюшка.
Он приложился к горлу бутылки, слегка сполоснул рот и… двумя-тремя глотками ополовинил ёмкость. Словно пил на жаре «кока-колу».
Маша невольно отшатнулась. Лицо Шарика быстро багровело. От благородства не осталось ни шиша.
Но тут очухался связанный Марик.
— Маша! — простонал он. — Ты что, ему дала?!
— Дала, — призналась девушка, не зная, куда ей теперь спрятаться и кого бояться.
— Что ты ему дала?!
— Джин.
— Этого нам только не хватало! — взвыл Марик. — Ты сумасшедшая! Ты представляешь, что тут сейчас будет?
Маша уже ничего не представляла и была готова расплакаться.
— Никогда, — прохрипел Марик. — Никогда не давай ему выпить!
Однако было слишком поздно.
— Из-за острова на стре-е-жень, да-а-а-а на-а-а просто-ор речно-ой волны-ы-ы-ы… — запел окосевший Шарик.
Потом он умолк, но лишь затем, чтобы добить литровый пузырь до дна, выбросил пустую бутылку в закрытое окно и под звон разбитого стекла страшным голосом заорал;
— Выплыва-а-а-али росписны-ы-ы-ые Стеньки Ра-а-а-а-азина челны-ы-ы-ы!
Бухой бандит сидел в центре комнаты, раскачивался не в такт исполняемой песне, и было в нем что-то, что заставило загорелое лицо Маши Типовашеевой побледнеть. Хотя, справедливости ради, Шарик и не помышлял домогаться ее прелестей.
— Я вызову охрану. — Маша нерешительно поплыла к двери.
— Бесполезно, — сказал Марик. — Охрана перебита. Мы в доме одни.
— Что же теперь делать?
— Для начала развяжи мне руки, шоколадка. Потом я скажу, что делать.
— Что-то не светит мне развязывать твои присоски, — возразила девушка. — С меня достаточно.
— Хорошо, — крикнул Марик. — Сидим, ждем Лысого.
Маша потерянно озиралась по сторонам и безуспешно искала решение. Ничего не приходило ей в голову, абсолютно.
— Возвращается Лысый, — вслух предположил Марик. — Застает нас в таком виде… Ты можешь прикинуть, что начнется?
— Боже, какой сюр! — поняла наконец Маша.
— Хуже, Маня. Нас всех закинут в один общий унитаз и спустят воду.
— И меня?
— Разумеется, тебя в первую очередь, конфетка.
— Мне так глючно! Так глючно! — ужаснулась девушка. — А что же делать?
— Еще раз для глупых куриц: развязывай руки — и я уведу отсюда этого бухого идиота.
— Думаешь, я тебе поверила?
— Думаю, у тебя нет других вариантов.
— Не хочу в унитаз! — По Машиной щеке скатилось несколько слезинок.
— Тогда развяжи меня, черт бы тебя оттрахал! — сорвался Марик. — Не реви, не буду я на тебя прыгать, ясно?! Я уже кончил по милости этого алконавта!
— Правда?
— Да! Развязывай руки, я сказал! Вот дуреха!
— Не обеща-а-айте деве й… й… йу-у-у-у-у… йу-у-уной, — пропел Шарик на мотив Стеньки Разина. — Любови ве-е-е-ечной на земле-е-е-е!
Пьяный преступник всё ближе подползал к Маше, в надежде получить очередную бутылку, не прибегая к насилию, задобрив, так сказать, женское сердце лирическими песнями и широтою души.
— Хозяюшка, в этом доме не найдется чего-нибудь выпить? А? Я был бы очень признателен. Ну? Я жду.
Отскочив от нализавшегося Шарика, Маша переметнулась к связанному Марику, решившись-таки освободить его руки от ремня.
— Давно бы так, — похвалил Марик. — Теперь идём!
— Куда?!
— К Серафиму.
— Да на хрен мне встало?! — удивилась Маша.
— Шар!!! — поторопил Марик, невзирая на ее возражения.
— А?!
— Живее сматываем!
— А я не понял… — Шарик неловко передернул затвор автомата. — В этом доме есть что-нибудь выпить или обязательно применять оружие?
Он разочарованно нажал на спусковой крючок. Загремела автоматная очередь. Марик схватился за голову: Маша Типовашеева упала без чувств к его ногам. А Шарик как ни в чем не бывало запел новую песню.
— Этого нам только не хватало! — Марик склонился над девушкой. — Ты знаешь, кого замочил, бодун кривой?!! Знаешь, что за это будет?
— У приро-о-о-оды нет плохой пого-о-о-оды, — ответил кривой Шарик.
Однако, покрутив и так и сяк тело мисс края, Марик не нашел в нем ни одного пулевого отверстия.
— Ка-а-аждая пого-о-ода бла-а-агодать…
— Засохни! — закричал Марик. — Что ты с ней сделал?! Что мы повезем Серафиму?!
К счастью, все пули из автомата Шарика ушли в потолок, не задев Машу Типовашееву. Мисс края просто не выдержала нервного напряжения и лишилась чувств от испуга. В принципе ее можно понять.
Мешкать было уже невозможно. Взвалив красавицу на спину, Марик схватил Шарика за волосы и потащил обоих к выходу.
— В конце концов, мы пьем или не пьем?! — удивлялся по дороге Шарик, цепляя все и вся на своём пути.
Недаром его прозвали Шаровой Молнией (Шарик — лишь сокращенный вариант полной клички): пока приятель волок его по длинным коридорам бляхинских владений, Шарику удалось устроить что-то вроде землетрясения: светильники, комоды, зеркала в скульптурных рамах — все летело на пол от его прикосновений. То ли он не допил, то ли перепил — один бес разберет.