Для меня отвели достаточно просторное помещение, чуть ли не ангар, еда доставляется автоматически, время от времени заходит Гого и рассказывает о Кокацепле, иногда появляется Икана, но мне покидать помещение низзя. К счастью, в корабле летает великое множество механических мошек с видеокамерами, можно подключаться к любой и наблюдать за всем, что происходит в корабле. Я так и делал, от меня ничего не скрывают, я же дикарь, каменный век и все такое.
Сегодня я видел и даже слышал, как Гого сказал остальным:
– Совсем рядом от курса звездная система ВВ-56. Там на одной из планет Гамильтон обнаружил редчайший металл с отрицательной массой. Раз уж мы…
Додо скривился:
– Этот металл на поверхности широкими пластами?
– Нет, где-то в пещерах, – ответил Гого поспешно. – С поверхности бы давно фью-фью.
– Но тогда как…
– Я наладил прибор, – ответил Гого с торопливостью, – засечет с орбиты!
Додо с сомнением посмотрел на Икану. Она кивнула.
– Планета абсолютно мертвая. Атмосфера для жизни непригодна, песок да старые скалы. Никакой вулканической или тектонической деятельности. Если Гого обещает, что управимся за сутки…
– За сутки? – изумился Гого. – Часа хватит!
Я ощутил, как корабль слегка изменил курс, через полчаса на боковом экране стремительно выросло зеленое солнце, а впереди быстро приближается голый каменистый шар. Икана включила интерком, сказала ласковым голосом, как говорят белые американцы неграм, все еще извиняясь за годы, когда их прапрадедушки держали черных прапрадедушек в рабстве:
– Мы отлучимся на ненадолго… У тебя в пещере есть все, чтобы ты не скучал. Можешь готовить себе новое копье, если захочешь.
– А каменный топор? – спросил я.
– Можешь и топор, – ответила она с облегчением, счастливая, что может удовлетворить мои примитивные запросы. – Да, топор – это… это так мужественно!
Улыбнулась как можно дружественнее, я подумал, что ответит, если скажу, что мне надо, чтобы для удовлетворения моих естественных и неотъемлемых инстинктов легла и раздвинула ноги. Наверное, общегалактическая политкорректность простирается и на эту область, нельзя же обижать национальные меньшинства грубым и оскорбительным отказом в таком простом и неотъемлемом праве, как трахать все, что пондравится?
Пол слегка вздрогнул, тишина стала еще тишинее, я догадался, что бесшумно работающие двигатели выключены. На обзорных экранах видно, как на каменистое плато выехал вездеход, за иллюминатором мелькнул силуэт, но я не уверен, что это Икана. Следом метнулся целый рой светящихся мушек: похоже, у этого народа просто безразмерные харды, у нас хоть терабайт поставь, через неделю забью под завязку.
На экранах я наблюдал, как они отыскали вход в пещеру, довольно глубоко в недрах, опускались чуть ли не на километры, потом радостный вопль Гого:
– Вот он, смотрите!
Летающие видеокамеры показывали в прекрасном триколорном цвете горящий мрачным красным огнем комок металла размером с суповую тарелку. Он как прилип к серому гранитному своду, похожему на величественный купол большого собора.
Гого некоторое время смотрел в цифровую подзорную трубу, я слышал удивленный свист. Крышка откинулась, длинные цепкие лапы манипуляторов поднялись, удлинились, словно пожарные лестницы. Я с замиранием сердца следил, как они поднимаются, поднимаются, поднимаются, едва не ломаясь от собственной тяжести, наконец скрюченные пальцы дотянулись до комка драгоценнейшего из металлов, сомкнулись.
Додо не выдержал:
– Ты чего телишься? Тяни!..
– Тяну, – ответил Гого с некоторой озабоченностью, – сопротивляется, гад… Кто бы подумал, что отрицательный вес так велик…
– Все равно тяни, – сказал Додо.
Икана повторила, как эхо, не отрывая завороженного взора от сокровища:
– Тяни. Будет чем похвастаться, ведь это же из легенд…
Они еще не видели, только мне со стороны заметно, что вездеход начал приподниматься. Манипуляторы послушно тащат металл, моторы успокаивающе гудят, расстояние вроде бы начало сокращаться, Додо потирает ладони, но Икана первой оторвала взгляд от красного металла, ахнула, закричала:
– Останови!.. Останови немедленно!
Гого тоже ахнул, вездеход пошел вниз, коснулся колесами грунта. Манипуляторы снова удлинились, но добычу пока не выпускали. Я слушал, как все трое спорят, злился, идиоты, все же понятно, наконец Гого вылез в неуклюжем скафандре с двумя баллонами за спиной, в его руках появилась дрель, легко просверлил четыре дыры в каменной плите, на которой вездеход, вогнал длинные штыри, Додо вылез и помог закрепить цепи.
Моторы взвыли от перегрузки, манипуляторы с силой потащили металл. Выглядело это так, словно тот прилип к потолку, а его пытаются оторвать, но и когда оторвали, видно, с какой силой рвется взмыть обратно. Если бы не свод, унесло бы в далекий космос, а потом к самому краю…
Гого прокричал:
– Есть! Мы его взяли!
Манипуляторы наполовину втянулись в багажник, вездеход трясет, каменная плита начала подрагивать, а металлические штыри, их Гого вогнал едва ли не на километровую длину и там заякорил, начали выдвигаться. Додо побелел, дергался, Икана застыла с расширенными от ужаса глазами.
– Не лучше ли…
– Нет, – выкрикнул Гого. – Уже немного!
Горящий зловещим красным огнем слиток металла был уже на расстоянии вытянутой руки над открытым люком, когда почва затряслась, один из штырей начал подаваться. Манипуляторы перекосило вместе с вездеходом, Гого кричал и отчаянно двигал рычагами. Слиток медленно приближался, я услышал тяжелый грозный грохот, толчки. Додо выкрикнул:
– Отпусти его! Иначе мы сами взлетим к потолку!
– Нет, – прорычал Гого. – Нет…
А как же поедешь, хотел было спросить я, но хрен его знает, как тут включить интерком, а инструкцию мне не оставили. В пещере грохот все громче, зловещее, манипуляторы втащили красный металл в багажник, вездеход затрясло, я наконец-то включил динамик, заорал:
– Идиоты, посмотрите наверх!
Они посмотрели и, как куры, бросились врассыпную. Свод грохотал, покрываясь глубокими трещинами, оттуда вываливались огромные глыбы, одна из них освободилась и, набирая скорость, понеслась вниз. Вездеход лязгнул, ему смяло крышу и зад, сверху свалились еще две плиты, похожие на баальбекские. Поднялась пыль, я тщетно всматривался, затем грохот затих, в недрах поворчало и успокоилось, а когда пыль осела, я увидел придавленный тяжелой плитой сплюснутый вездеход. Три фигурки прижались в углу пещеры, я с трудом разобрал, кто из них кто, сейчас все серые от пыли, одинаково несчастные.