Book.

—Это они разрушили отель «Бург-аль-Араб», чтобы за­владеть Огненным камнем. Это они натравили на твоих людей камикадзе. Смерть их не пугает. Более того, для них отречься от жизни во имя какой-то великой цели — дело чести.

Морщась от боли, Джек посмотрел на Мао:

— Значит, Америка и Китай теперь заодно? Кто напал на мою ферму? Китайцы. Кто пытал Волшебника? Этот косоглазый ублюдок.

Мао нахмурился. Волк излучал спокойствие.

— К сожалению, с формальной точки зрения я больше не являюсь представителем США, —сказал отец Джека. — После провала Джуды администрация прикрыла Колдуэльскую группу. Но мы все еще имеем большое влияние в обеих палатах парламента и в министерстве обороны. Мы, безусловно, переживем эту администрацию.

Нас, истинных патриотов, мало, но мы чувствуем, что американскому правительству не удается сделать из Америки по-настоящему великую сверхдержаву, единственную на планете. Наша страна должна держать мир в ежовых рукавицах, а не в лайковых перчатках дипломатии. Мы, патриоты, делаем то, что считаем нужным. Не спрашивая разрешения.

Что касается Китая, не секрет, что жители Поднебесной желают править миром, пользоваться уважением, которого они заслуживают. Отношения этого государства с Колдуэльской группой носят взаимовыгодный характер. Нам есть что предложить друг другу: у нас есть информация, у них есть мускулы.

—Эй, Мао! — крикнул Джек. — Как только ты станешь ему не нужен, он перережет тебе глотку.

—Благодарю за заботу, мистер Уэст, — произнес Мао прохладно. — Тебе повезло, что он не позволит мне пере­резать твою глотку прямо здесь и сейчас.

Джек указал подбородком на двух мужчин, стоящих за его отцом:

А это кто такие?

—Это Перочинный Нож, — сказал Волк, взглянув на азиата американского происхождения. — Морская пехота США. Но в данный момент работает на Международный разведывательный центр. — Затем Волк положил руку на плечо толстому солдату. — А это, Джек, твой сводный брат, мой младший сын Грант Уэст. Войска специального назна­чения. Кодовое имя — Рапира.

Джек посмотрел на широкоглазого молодого мужчину, стоящего рядом с его отцом. Морской пехотинец сверлил распятого немигающим взглядом. Джек пришел к выводу, что Рапира родился, когда Волк еще был женат на его ма­тери. Появилась новая причина ненавидеть отца...

—Он не так уж отличается от тебя, Джек. Такой же та­лантливый, смелый, находчивый. Однако во многом он совершеннее тебя: он более профессиональный солдат, бо­лее дисциплинированный убийца. Также он куда послуш­нее — хотя, возможно, это связано с воспитанием.

—Это именно то, чего ты всегда хотел, — сказал Джек, продолжая корчиться от боли. — Свою собственную бой­цовую собаку. Только не понимаю, зачем уподоблять меня Христу. Почему бы тебе просто меня не пристрелить?

Волк покачал головой:

—О нет, Джек! Что ты! Взгляни на человека рядом с тобой. Того, что пригвоздил тебя к плите. Он эфиопский христианин. Ты в Эфиопии, сынок.

—В Эфиопии?

—Эфиопия необычная страна, — произнес Волк за­думчиво. — С не менее необычной смесью религий. Хри­стианство имеет здесь очень большое влияние — со времен тамплиеров. О том, что они здесь побывали, свидетельству­ют знаменитые церкви Лабелии. А знал ли ты, что, если верить легендам, Эфиопия — последний приют Арки За­вета? Она, возможно, располагалась прямо напротив храма Соломона.

В некоторых районах исповедуют ислам, но самое любопытное в другом: в этой стране есть евреи. Как и во всем мире, они жестоко притесняются другими верами.

Кстати, большинство рабов в этой шахте — эфиопские евреи. Однако все охранники — эфиопские христиане. Видишь ли, твоя казнь не лишена смысла...

У наших охранников — свое христианство, Джек. Каж­дый год на Пасху они выбирают одного из своих соплемен­ников на роль Христа. Его распинают почти так же, как тебя. Умереть такой смертью — большая честь.

Джек весь похолодел.

—Мои охранники боятся меня, — продолжал Волк. — Они работают хорошо, потому что не хотят быть наказанными. Между прочим, все охранники в этой шахте знают, по ты мой первенец. То, что я обрекаю своего первенца на такую гибель — самую жуткую на свете, — повергает их в священный ужас. Твоя смерть сделает меня богом в их глазах.

—Великолепно, — огрызнулся Джек.

Слушая Волка, он увидел, как его чернокожий мучитель поднялся по лестнице, высеченной в стене ямы.

— Обрати внимание на плиту, на которой ты лежишь. Это одна из десятков плит, сброшенных сюда за последние три века. Под тобой — эдакий многослойный бутерброд: распятые эфиопские христиане. Однако ты умрешь не от распятия. Эта казнь ужасно медленная — иногда человек

мучается больше трех дней. Нет...

В эту секунду Джек услышал громкий скрежет. Охранники-эфиопы подкатили к яме огромную каменную пли­ту — точно такую же по размеру и форме.

— ...ты будешь раздавлен и станешь еще одним слоем

этого чудесного бутерброда.

Джек чуть не проглотил кадык.

Охранники протащили плиту почти до середины ямы.

Они собирались бросить ее вниз!

Прямо сейчас!

Вот дерьмо!

Все происходило как-то уж очень стремительно.

Джек стал дышать как можно чаще. Он огляделся и увидел свою правую руку, окровавленную и прибитую к плите.

Джека чуть не затошнило: он представил себе множество распятых эфиопов, истлевающих прямо под ним между точно такими же каменными квадратами.

Плита, принесенная рабами, заслонила всю яму.

—Прощай, Охотник, — послышался голос Волка. — Ты был замечательным бойцом, настоящим талантом! Поверь, мне очень жаль. Мы могли бы сражаться вместе — и ни­кто бы нас не одолел. Но ты сделал неправильный выбор — и будешь раздавлен, как паук, названный в твою честь. Про­щай, сын.

—Нет! — закричал Уэст.

Охранники убрали деревянные валы, удерживавшие плиту, — и она полетела вниз, едва касаясь каменных стен. Прямо на Джека Уэста-младшего. Через несколько мгно­вений она упала — с жутким грохотом, раскатившимся эхом по всей шахте.

Волк смотрел на плиту, только что раздавившую его сына. Она лежала неровно: ведь под ней находилось тело человека. Теперь квадрат станет медленно опускаться, «ут­рамбовывая» труп Джека Уэста-младшего.

Налюбовавшись вдоволь, Волк развернулся и направил­ся к подъемнику — прочь из шахты. Мао, Рапира и Перо­чинный Нож последовали за ним.

Однако Космос остался.

Рапира указал на морского пехотинца:

— Отец, а с ним-то что делать?

Волк остановился и взглянул на Космоса.

— Бесплодные усилия наших американских врагов, жал­кие потуги никчемной администрации... Но мне не очень-то хочется убивать гражданина Соединенных Штатов. Пусть идет с нами. Придя в себя, он сделает выбор: присоединиться к нам или умереть.