—Последние двадцать лет температура на Земле стабильно повышается, — сказал Эппер, — потому что к нам приближается пятно Тартар. Когда оно обрушит свои лучи на Землю (как уже было когда-то, температура за те две недели возросла до непереносимо высокого уровня — около 110 градусов по Цельсию), то тропические леса засохнут, реки закипят. Человечеству на эту неделю придется спрятаться и не показывать носа наружу. Земля в буквальном смысле слова получит ожог, но выживет. Ледники растают, начнутся массовые глобальные наводнения. Уровень воды в океане поднимется на пятнадцать метров. Многие прибрежные города страшно пострадают. Однако, как я уже сказал, все это можно будет пережить, если заранее подготовиться.
— Ну так... — сказал Саладин.
Эппер не дал ему продолжить.
— У нас есть геологические данные о глобальных подъемах воды в прошлом, особенно те, что произошли за пятнадцать тысяч лет, за десять с половиной и шесть с половиной тысяч лет до нашей эры. Наводнение, случившееся за пятнадцать тысяч лет до нашей эры, было вызвано гигантской океанской волной, возникшей в Персидском заливе. Второе наводнение принято называть Всемирным потопом, о нем мы знаем из религиозных текстов: Ноев ковчег в Библии, упоминания в древних шумерских текстах. Даже австралийские аборигены упоминают потоп в своем фольклоре. А наводнение, произошедшее за шесть с половиной тысяч лет до нашей эры, совпадает с эпизодом, который принято называть «фландрианской трансгрессией». Тогда береговая линия материков ушла под воду на двадцать метров.
Эппер подался вперед и с нажимом сказал:
— Все три потопа случились во время возвращения Тартара. Дело в том, что в 2570-м году до нашей эры, то есть в последнем упомянутом мною случае, массового глобального наводнения не было.
Саладин нахмурился.
— Вы хотите сказать, что катаклизм что-то остановило? И это связано с пирамидами?
— Да, — сказал Эппер. — Не так все просто. До царя Джосера — 2660 год до нашей эры — египтяне пирамид не строили. А перестали создавать эти гигантские постройки после Менкаура, в 2503 году до нашей эры. Странный факт: сто шестьдесят лет египтяне усиленно занимались строительством пирамид. Самой высокой была Великая пирамида. Потом они никогда больше этого не делали. Сразу после возвращения Тартара, с 2570 года до пашей эры возведение пирамид было остановлено. Позже египетскую архитектуру отличала внушительность и грандиозность, но пирамид больше не было.
— Значит, вы думаете, египтяне знали о приближении Тартара? — сказал Саладин. — Может, их посетили инопланетяне? Что подсказало им построить Великую пирамиду и поставить на ее вершине Солнечный камень?
Эппер театрально вскинул кустистые брови.
— Не знаю, почему египтяне начали строительство пирамид. Но они строили. Торопливо, причем такого размаха строительства не знали ни до, ни после них. И по какой-то причине в 2570 году пятно Тартар не оказало влияния на планету Земля. К тому моменту была возведена Великая пирамида, и солнечное пятно не принесло вреда. После египтяне сняли Солнечный камень, спрятали его и прекратили строительство пирамид.
— И как вы это можете объяснить? — спросил Саладин.
— Оставив в стороне оккультную литературу, скажу, что ключ к разгадке — кристаллы в Солнечном камне. Думаю, что камень является компенсатором. Кристаллы поглощают излучение Тартара, делая его безвредным.
— А оккультная литература? Как насчет рассказов о том, что камень дает силу на тысячу лет? Лицо Эппера стало очень серьезным.
— Как ученому мне трудно в это поверить, но в душе нет места безоговорочному скептицизму. Я достаточно повидал в жизни, чтобы понять: некоторые вещи не находят научного объяснения. Надпись на вершине Великой пирамиды говорит, что Бенбен — еще одно название Солнечного камня, «стоящего в святом месте на святой земле, на святой высоте, на расстоянии семи закатов от явления пророка Ра». Это — отсылка к древнему ритуалу, относящемуся к культу Амон-Ра, ритуал, который проводят по случаю возвращения Тартара. Во время ритуала произносят магические слова, вырезанные на фрагментах Солнечного камня.
— Этот ритуал может быть добрым и злым. Если, когда Солнечный камень встанет на вершину Великой пирамиды, жрецы произнесут благородные слова, известные как «ритуал мира», они спасут людей от гнева Тартара и жизнь продолжится. Это нам на руку: если не удастся достать фрагмент, то мы сможем по крайней мере произнести доброе заклинание над перемещенным Солнечным камнем.
— А как насчет злого заклинания? — неуверенно спросил Саладин.
Эппер помрачнел.
— Злое заклинание — ритуал власти — также избавит мир от Тартара. Отведет лучи Солнца с помощью кристаллов Солнечного камня. Только за это придется заплатить ужасную цену. В соответствии с древними текстами, Солнечный камень в зените седьмого дня встанет на вершину Великой пирамиды, некий народ положит в тигель установленное количество чистой почвы и совершит ритуал власти, «всей земной власти» па тысячу лет.
Эпнер смотрел на Саладина.
— Солнечный камень — настоящая проверка человеческого характера. Перед угрозой катаклизма камень может быть использован бескорыстно, для всеобщего блага. Можно им воспользоваться и в корыстных целях, ради обретения абсолютной власти.
— Есть и третий путь, — сказал Саладин. — Наш путь. Если мы сумеем захватить один фрагмент камня и держать его при себе, то обречем мир на две недели природных катастроф, но не на тысячелетнее рабство. Меньшее из двух зол. Согласны, доктор Эппер?
— Что-то вроде этого, — спокойно согласился Эппер. — В любом случае, мой арабский друг, судьба мира зависит от наших усилий.
ВИКТОРИЯ-СТЕЙШН,
КЕНИЯ 1996-2006 ГГ.
После исторического собрания прошло несколько дней. Команда прибыла в Кению, на одиноко стоящую ферму возле границы с Танзанией. Там им предстояло жить, работать и тренироваться. В ясные дни они видели на горизонте мощную вершину Килиманджаро.
Далеко от западного мира.
Далеко от врагов.
Ферму окружали широкие безлесные просторы (такое место было выбрано намеренно). Поля от дома протянулись на две мили по всем направлениям.
Нежданных гостей здесь не могло быть по определению.
Кенийцы рассматривали Викторию-стейшн как еще одну ферму, облюбованную иностранцами. Все работали на старика Эппера и его красивую жену Дорис. Седовласая, спокойная и добрая женщина была родом из Канады. Приехала вместе с мужем и выступала на ферме в роли заботливой бабушки.
Местным жителям вскоре стало известно, что на ферме есть грудной ребенок — девочка. Дорис или рабочий с фермы частенько наведывались в город и покупали там молочные смеси, памперсы, иногда — игрушки.
Кенийцы решили, что смуглая девочка — дочь молодой блондинки, по-видимому, жены одного из рабочих.