Администрация «Фортресс» громогласно заявила, что половые извращения строжайшим образом запрещены сводом законов чести устава училища. Последней попыткой администрации замять скандал стало заявление о том, что некий посторонний развратник пристал к курсанту артиллерийского курса Флетчеру по пути в столовую и силой завлек его в отдаленный угол территории училища, где аморальные заигрывания маньяка вызвали у несчастного сердечный приступ, после чего злодей затаился, пока ему не удалось таким образом распорядиться телом жертвы, чтобы тень пала на невиновных. Курсант Флетчер покорился смерти, но не бесчестью, и училище приняло решение учредить в его честь Кубок Мужества, который будет вручаться в день ежегодной ассамблеи курсанту артиллерийского курса, который более всего Заслуживает Быть Примером Следования Ценностям, Изложенным в Кодексе Чести. Когда эта чушь одержала победу, я рассудил, что все сложилось для меня как нельзя лучше. История давно исчезла из газет, и уже в течение месяца ни полиция, ни репортеры не показывались у нас. Единственным существенным результатом расследований стало исключение печально знаменитого и чрезвычайно популярного на кавалерийском курсе типа, который, будто показывая размеры пойманной рыбы, разводил руки на определенные расстояния при упоминании имен других курсантов.
– Любопытная деталь: выходит так, что ты был последним, кто видел Флетчера живым, – продолжил Скуадрон.
Я помотал головой, демонстрируя изумление и неверие.
– Курсант говорил своим соседям по комнате, что он, мол, пошел в столовую, да, кстати, по пути надо бы заскочить к тебе, оставить книжку, которую ты просил почитать, а то вдруг потом забудет, ну ладно, увидимся за ужином, пока… Он заявляется к тебе в комнату, видит, что ты не уехал, и вручает книгу. Так было дело?
– Он был заботливым парнем, – проговорил я. – Он хотел оставить книгу, чтобы я нашел ее, когда вернусь с каникул. – Я разгладил ладонью складку на одеяле.
– А в библиотеке ты взять ее не мог?
Сколько раз меня допрашивали, но мысль о книге никому в голову не приходила. Уже одно то, что мысль эта пришла в голову капитану Скуадрону, казалось угрозой.
– В нашей библиотеке ее нет… Это сборник рассказов.
Я разгладил еще одну несуществующую складку.
– Какого рода рассказов?
– Я не знаю, как бы охарактеризовали их вы, сэр.
– Дай-ка взглянуть.
Я подошел к столу и открыл верхний ящик. Омерзительное видение скуадроновских пальцев, оскверняющих священный текст, вдруг затопило мой рассудок. Достав книгу, я показал обложку. Капитан прищурился:
– Не слыхал о таком писателе.
– Я тоже.
Я положил книгу на стол и, избежав одновременно и осквернения, и опасности, ощутил чувство огромного облегчения, заставившее гулко забиться мое сердце. Когда я снова обернулся на Скуадрона, он, хмурясь, тянул ко мне руку.
– Я думал, вы хотели…
Он сделал пальцами манящий жест.
Я вложил мое сокровище в поджидавшую его лапу.
– Вы, мальчишки, считаете, что эти глупые трюки могут задурить кого угодно, но мы все это уже проходили. – Открыв книгу, капитан стал резко переворачивать листы. Не отыскав в ней картинок с голыми женщинами, он прижал большим пальцем оставшиеся страницы и быстро пролистал их. – Что-то ты очень уж дергаешься. Неужели здесь ничего такого нет?
Взяв книгу за обе половинки обложки, он раскрыл ее, перевернул и потряс. Ничего не выпало.
Скуадрон бросил книгу на комод и снова привалился к шкафчику:
– Почему ты в тот вечер не ходил на ужин?
– Есть не хотелось.
– Парни в твоем возрасте есть хотят постоянно. Ну да ладно, оставим. Как сам-то думаешь, что случилось с курсантом Флетчером?
– Я думаю, начальник училища абсолютно прав, сэр. Какой-то бродяга наскочил на него между казармой и столовой, и курсант так напугался, что умер от разрыва сердца. Жаль, я не пошел ужинать с Флетчером: на двоих-то он бы не стал нападать.
Я сделал ошибку, покосившись на мое сокровище. Скуадрон уловил движение моих глаз. Ухмыляясь, он подтолкнул книгу к краю комода.
– Никакому бродяге еще ни разу, повторяю, ни разу не удалось проскользнуть сюда незамеченным. Почти невозможно войти на территорию или покинуть ее, минуя КПП. Чтобы попасть в казарму, необходимо заранее подготовиться, правильно? Сговориться с кем-то, кто откроет окно или покараулит у двери пожарного выхода?
Раз-другой в месяц сбегая в самоволку, курсанты возвращались в казарму именно таким способом.
– Мне ничего об этом не известно, сэр.
Сложив на груди руки и склонив набок голову, капитан продолжал ухмыляться.
– Ну, поскольку мы тут с тобой одни, и ты, и я знаем, что версия начальника училища – бред собачий, не так ли?
Я очень старался изобразить на лице озадаченность.
– Сэр, я не понимаю…
– Может, и не понимаешь. Но вот что понимаю я… – Он разнял руки и стал по одному загибать указательным пальцем левой руки пальцы на правой, как он всегда делал на своих уроках математики. – Первое. Кроме вас в ту ночь только два других курсанта находились в помещениях четвертого этажа жилого корпуса. Курсанты кавалерийского курса Холбрук и Джойс прибыли на ужин к восемнадцати ноль-ноль и вернулись в казарму до девятнадцати ноль-ноль готовиться к тому же экзамену по военной философии, что сдавал и ты. Они показывают, что свет погас в двадцать три тридцать. Второе. Вудлетт и Бартленд, соседи по комнате курсанта артиллерийского курса Флетчера, свидетельствовали о его намерении зайти к тебе в комнату отдать книгу, после чего следовать к месту вечернего приема пищи и прибыть туда приблизительно в одно время с ними. Затем, по их словам, он собирался вернуться на третий этаж и готовиться там к экзамену по химии до отбоя. Третье. Когда их сосед не прибыл к ужину, курсанты Вудлетт и Бартленд подумали, что он решил на ужин не ходить, сэкономив этим время для занятий. Вскоре после отбоя они спустились на плац с целью встретить курсанта по его возвращении после его уединенных занятий. Тот не вернулся – угадай почему? – бедный мальчик был уже к тому времени мертв. Курсанты Вудлетт и Бартленд оставались внизу до двадцати тридцати, и все это время свет горел в одном-единственном окне на четвертом этаже северного крыла здания. Это было окно твоей комнаты, курсант.
– Прошу прощение за нарушение, сэр, – проговорил я.
Капитан сфокусировал взгляд на стене над моей койкой.
– Они поднялись сюда, думая, что их приятель все это время находился в твоей комнате. Во время короткого разговора с ними ты сообщил им, что курсант Флетчер дал тебе книгу и благополучно отбыл. Они вернулись в свою комнату в надежде, что Флетчер к утру все же объявится. К несчастью, не объявился. Вместо этого на нас всех свалилась большая беда, и имя нашего прекрасного заведения смешали с грязью.