Софи рассмеялась.

– Полагаю, вы будете более чем удовлетворены! – сказала она. – Я дам вам пятьсот фунтов за расписку и кольцо и ничего больше.

– Но, возможно, у вас есть любящие родители, которые захотят дать мне много, много больше за то, чтобы вы вернулись к ним живой и невредимой?

Он поднялся со стула, пока говорил, но его нежелательная гостья вместо того, чтобы встревожиться, вытащила из муфты правую руку. В ней был маленький, но исключительно удобный пистолет.

– Прошу вас, сядьте, мистер Голдхангер! – сказала она. Мистер Голдхангер сел. Он полагал, что ни одна женщине сможет воспротивиться громкой команде, а тем более нажать на курок, но он уже достаточно узнал Софи, чтобы у него не возникало желания проверить это предположение. Он попросил ее не глупить.

– Вам не следует бояться, что я не умею держать оружие, – заверила его Софи. – В сущности, я очень хороший стрелок. Наверно, мне надо сказать вам, что некоторое время я прожила в Испании, где очень много неприятных людей, например, бандитов. Отец научил меня стрелять. Я, конечно, не столь искусна, как он, но с такого расстояния, я уверена, смогу всадить пулю в любую часть вашего тела.

– Вы пытаетесь запугать меня, – раздраженно сказал мистер Голдхангер, – но я не боюсь оружия в женских руках, мне хорошо известно, что оно не заряжено!

– Ну, если вы попытаетесь сдвинуться с этого стула, вы поймете, что оно все же заряжено, – сказала Софи. – Вы, наверное, будете мертвы, но, полагаю, не раньше, чем узнаете правду.

Мистер Голдхангер принужденно рассмеялся.

– А что произойдет с вами, миледи? – спросил он.

– Полагаю, ничего серьезного, – ответила она. – Не понимаю, почему это вас интересует, если вы будете мертвы. Однако, если вы хотите, я расскажу, что буду говорить полиции.

Мистер Голдхангер, забыв о своей любезности, вспыльчиво сказал, что не желает этого слушать.

– Знаете, – сказала Софи, немного нахмурившись, – я не могу избавиться от мысли, что совершу полезный поступок, пристрелив вас. Когда я только пришла, я так не думала, но потом поняла, что вы очень злой человек. Теперь мне интересно, неужели не найдется смелого человека, чтобы пристрелить вас и тем самым избавить мир от того, кто наделал в нем столько вреда.

– Уберите этот дурацкий пистолет, и давайте говорить о деле! – попросил мистер Голдхангер.

– Больше и не о чем говорить, а с пистолетом в руке чувствую себя удобнее. Вы собираетесь отдать мне то, за чем я пришла, или мне надо отправиться на Боу-Стрит и рассказать там, что вы пытались похитить меня?

– Миледи, – заныл мистер Голдхангер, – я простой бедняк! Вы…

– Вы станете гораздо богаче, когда я отдам вам ваши пятьсот фунтов, – заметила Софи.

Он вздохнул, так как какое-то время ему казалось, что он потерял и эту сумму.

– Очень хорошо, – сказал он, – я не хочу неприятностей и поэтому верну расписку. Кольцо я вернуть не могу, потому что его у меня украли.

– В таком случае, – сказала Софи, – я непременно пойду на Боу-Стрит, потому что там вряд ли поверят, как мало верю и я, что оно украдено. Если у вас его нет, значит вы его продали, а за это вас будут преследовать по закону. Не далее как сегодня утром я интересовалась у знаменитого ювелира о законах, касающихся залога.

Мистер Голдхангер, возмущенный таким неженским знанием законов, с ненавистью взглянул на нее и сказал:

– Я не продавал его!

– Нет, и его не украли. Полагаю, что оно лежит в одном из ящиков этого стола, вместе с распиской, иначе я не понимаю, зачем было покупать такой красивый предмет меблировки, если не запирать в него драгоценности. Возможно также, что вы держите в столе и свой пистолет, поэтому предупреждаю вас, если вы нажмете на курок быстрее меня: дома я оставила письмо родителям, в котором подробно описала, куда и зачем я поехала.

– Если бы у меня была дочь, похожая на вас, я бы сгорел со стыда! – с чувством сказал мистер Голдхангер.

– Чепуха! – заметила Софи. – Вы бы, вероятно, очень гордились мной и научили бы меня лазить по карнизам, если бы у вас была дочь, похожая на меня, она бы подметала для вас полы и стирала бы ваши рубашки, так что вы выглядели бы гораздо лучше, чем сейчас. Прошу, не заставляйте меня больше ждать, я очень устала от разговора с вами и, конечно, с самого начала считала вас ужасным занудой.

Мистера Голдхангера называли негодяем, кровопийцей, жуликом, дьяволом, вампиром и множеством других нелестных имен, но никто никогда не говорил ему, что он ужасный зануда, и ни одна из его жертв не смотрела на него с таким веселым пренебрежением.

Он бы хотел сжать свои длинные, костлявые пальцы на горле Софи и медленно выдавливать из нее жизнь. Но Софи держала пистолет, так что вместо этого он отпер ящик стола и дрожащей рукой стал искать в нем требуемое. Найдя, он швырнул кольцо и клочок бумаги через стол и сказал:

– Деньги! Отдайте мне мои деньги!

Софи взяла расписку и прочитала ее, затем она убрала ее вместе с кольцом в муфту, вытащила из этого вместительного хранилища пачку банкнот и положила ее на стол.

– Вот они, – сказала она.

Механически он стал пересчитывать купюры. Софи поднялась.

– А теперь будьте так добры, поверните свой стул спинкой к двери.

Мистер Голдхангер чуть не зарычал на нее, но подчинился этой просьбе, бросив через плечо:

– Вам нечего бояться! Я очень рад видеть, как вы уходите! – Затем, кипя от ярости, он добавил. – Нищенка!

Софи довольно усмехнулась. Вставив ключ в замочную скважину и поворачивая его, она сказала:

– Да, полагаю, что я предпочла бы быть нищенкой, чем пугалом, завернутым в простыню, чтобы нагонять страх на глупых мальчишек!

– Пугалом? – повторил мистер Голдхангер. –Пугалом?

Но его нежеланная гостья уже ушла.

XII

Когда этим вечером Хьюберт поднимался вверх по лестнице, он встретил Софи, спускающуюся из классной. Она сказала:

– Хьюберт! Ты-то мне и нужен! Подожди, у меня кое-что есть для тебя!

Она пошла в свою комнату и одну-две минуты спустя с озорным видом вернулась и сказала:

– Закрой глаза и протяни руку!

– Софи, это что-то страшное? – подозрительно спросил он.

– Конечно, нет!

– У тебя такой вид, будто ты собираешься разыграть меня, – сказал он, но все же послушно закрыл глаза и протянул руку. Софи положила в нее его расписку и кольцо и разрешила ему открыть глаза. Он подчинился, но увидев. что у него в руке, испытал такой сильный шок, что выронил кольцо.

– Софи!