— Нам оставили подарок. — Я кивнул на стол, на котором приметил дешёвый планшетник. — Проверь его.
— Чист. — Магическое сканирование ничего не показало, но сомнение из голоса Клабека не исчезло. — В нём может быть бомба.
— А может и не быть. — Я прикоснулся к экрану — планшет не был защищён паролем, — увидел, что открыт проигрыватель, и запустил файл.
И вздрогнул, увидев стоящего на дорожке Николая, перед которым расположился в инвалидном кресле Кег.
— Вас все ищут, Альфред Адольфович.
— Только вы меня ищете, больше никто, — покачал головой Кег. — Нет необходимости врать, Николай Александрович: мы полностью контролируем происходящее.
— Не только я.
— Ваш московский друг тем более не несёт никакой угрозы. — На этих словах Клабек выразительно посмотрел на меня, и пришлось слегка развести руками: «Да, московский друг — это я». — Ведь меня отыскали вы, а не он. Разозлились и отыскали, никому не сказав ни слова.
— Я ему позвонил. — Голос подвел настолько, что полицейскому пришлось откашляться.
— Но ничего не сказали, — рассмеялся Кег. — В противном случае он не позволил бы вам сюда приехать.
Мы с шасом ждали, что инвалид ударит сейчас. Как именно ударит, мы не понимали, но ждали. Однако Николай опередил возможное нападение вопросом:
— Вы убили парочку на Фонтанке?
— Да.
— Грабители на Седова?
— Им не следовало нападать на беззащитных стариков.
— Трупы у Шуваловского карьера?
— Конкурирующая команда.
— Наркоторговцы в Озерках?
— Им пришлось заплатить за прошлое.
Клабек делает «большие глаза», на что я отвечаю шёпотом: «Он здорово продвинулся в расследовании без меня» — и предлагаю вернуться к просмотру видео.
— Что происходит? — спрашивает полицейский.
— Могу показать, — спокойно отвечает Кег и надевает чёрные очки с плотными чёрными шторками.
А в следующий миг на экране появилась рогатая розовая тварь с длиннющими когтями, и мы с Клабеком хором вскрикнули:
— Мля!
Уж простите, не сдержались.
— Что это за хрень? — осведомился я, когда первое удивление схлынуло.
— Голем? — предположил шас.
И тем подтвердил наш с Клопицким вывод.
— Похоже, — согласился я, наблюдая за присоединившейся к избиению Николая хвостатой чёрной тварью. За две прошедшие недели мой старинный знакомец изрядно подрос.
— Думаешь, инвалид Кег — мастер големов, а мы его прозевали?
Выкладывать, что я на самом деле думаю, я посчитал ненужным. Передёрнул плечами, словно говоря: «Посмотрим!» — после чего осведомился:
— Чьи следы ты чувствуешь?
— Тут был чуд.
«Здравствуй, Винсент…»
— Всё помещение стерилизовано, а эта штука — нет. — Клабек кивнул на планшетник. — Он намеренно оставил след.
Я сглотнул и спокойно — к счастью, голос не подвел — сказал:
— Здесь были боевые големы, обученные убийцы. Здесь был неизвестный чуд…
— К чему ты клонишь? — поднял правую бровь шас.
Да, я гениален, я умею делать правильные выводы на основе минимума данных.
Или же тогда мне просто повезло и накатило озарение.
— Я клоню к тому, что неизвестный чуд дрессировал в Питере големов-убийц, — медленно произнёс я, глядя менеджеру в глаза. — А сегодня в Зелёном Доме большой праздник.
— Твою… — выругался Клабек.
И немедленно создал портал.
* * *
Зелёный Дом,
штаб-квартира Великого Дома Людь
Москва, Лосиный Остров,
29 апреля, пятница, 11.11
— Чего они так фолго? — недовольно поинтересовался подпрыгивающий от нетерпения Кувалда. — Сколько ещё жфать? Чего тянут?
— У кого-то, значит, аура грязная, — авторитетно произнёс Копыто. — Запачкалась, когда сюда ехала.
— Об чего запачкалась? — осведомился Контейнер. — Сухо же на улице.
— Да шляются тут разные… — Копыто смерил так и не урытого Иголку неприязненным взглядом. — Толкаются под ногами и пачкают.
— Ты лучше за своей аурой следи, — посоветовал боец. — А то мало ли что случится, потом и не найдешь.
Любопытный и глубоко интеллектуальный диалог происходил в очереди на проверку, которой в обязательном порядке подвергались все приглашённые на торжество гости. Разодетые в пух и перья, украшенные драгоценностями и отягощённые подарками гости. Утешало только то, что очередь продвигалась достаточно живо.
— Я за своей аурой смотрю и другим её в обиду не дам.
— Разве ауру обифеть можно? — удивился одноглазый, старательно дуя на один из начищенных до блеска орденов и проводя по нему обшлагом кожаного кителя.
— Не обидеть, а испортить, — объяснил уйбуй. Вчера вечером в «Средстве от перхоти» как раз дискутировали на эту тему, и теперь Копыто был готов кратко изложить великому фюреру семейное видение вопроса. — Потому что, когда ведьма в ауру смотрит, она мысли читает и если захочет, то нужные вкладывает, а ненужные мочит, как в сортире. И потом ты другой совсем выходишь, а тебе кажется, будто как прежний.
— То есть фюрер станет вовсе не фюрером? — уточнил Иголка, под банданой которого завертелись революционные мыслишки.
— Мятежа захотелось? — недобро прищурился уйбуй. — Зря тебя Кувалда урыть не разрешил.
— Ерунфу ты лепишь насчёт моих мыслей. Копыто, — важно произнёс одноглазый. — Ни офна вефьма, мля, не сможет мне мысли перефелать ни разу. Потому что я…
— Умный и гениальный великий фюрер и светоч, — умильно сподхалимничал неурытый Иголка. — Путь нам озаряешь, как звезда на ветру. И красивый ещё, как лучший одеколон.
Кувалда приосанился. А Контейнер крякнул и матерным шепотом посоветовал Иголке не забывать о прямых обязанностях, то есть о тягловых работах. Поскольку великий фюрер Красных Шапок не мог явиться к королеве с подарком под мышкой по той простой причине, что оный бы туда не поместился, пришлось предусмотреть тележку, а к ней — двух подсобных рабочих, а к ним — надзирателя в лице уйбуя Копыто. Процессия получилась хоть и небольшой, но шумной, к тому же приятно пахнущей смесью виски с Южным Фортом, и поэтому разодетые гости постепенно создали вокруг дикарей санитарную зону диаметром в четыре ярда.
— А он почему не в очерефи? — возмутился Кувалда и указал пальцем на подъехавший к воротам тёмно-синий «Бугатти», за рулём которого сидел темноволосый франт в элегантном белом костюме.