— Знаю.
Это заклинание намертво фиксировало любые механические соединения в указанном положении. Его придумали во времена Оны, но до сих пор использовали такие вот «любители свежего воздуха», обожающие проветривать квартиры с помощью форточек и откидных створок.
— Окно было приоткрыто, но заблокировано под таким углом, что влезть внутрь не смог бы даже ребёнок.
— И ещё мы используем «Ничего особенного» не только на дверях, — добавила Карида.
«Кольцо саламандры» эффективнее, но его применение Великие Дома не одобряли.
— Получается, преступник ухитрился просочиться через узенькую щель?
— Именно так.
— К вам не мог пробраться перешедший в туман вампир?
— Ты специально не стал читать отчёт? Решил потрепать мне нервы?
— Ах, это?.. — Я выдал знаменитую улыбку великого сыщика. — Я помню, что, согласно заключению экспертов Службы утилизации, в квартиру никто не заходил: ни обычные челы, ни жители Тайного Города.
— Вот именно!
— Но тогда получается, что либо несчастная Преференция и в самом деле пала жертвой нештатно сработавшего артефакта, либо сама нанесла себе ужасные раны, ухитрившись после смерти избавиться от орудия убийства так, что его не смогли обнаружить две группы менеджеров Службы.
— Говори о моей крошке с уважением.
— Со всем возможным уважением, госпожа Кумар, — заверил я безутешную женщину. — И поэтому прошу вас очень внимательно отнестись к следующему вопросу. Давайте позабудем о том, что преступник смог просочиться через заблокированное окно. И о том, что он не среагировал на «Ничего особенного». И о том, что его не заметили многочисленные видеокамеры. Забудьте обо всём и скажите: есть ли в этом мире тёмное существо, в мерзкой душе которого жила жгучая ненависть к нашей замечательной Преференции?
— В Тайном Городе у бедной собачки было много врагов, — не стал скрывать Тадай. — А сюда мы только переехали…
Другой бы на моём месте опустил руки, но я-то знаю, что шасам не требуется много времени на обзаведение пылкими недоброжелателями.
— Как выяснилось, в Санкт-Петербурге живет множество невоспитанных и агрессивных челов, — ледяным тоном сообщила Карида.
— В доме Преференцию недолюбливали, — перевёл Тадай. — Почему-то.
— И каждый из этих челов с удовольствием пробрался бы в нашу квартиру, чтобы разорвать мою крошку на части. Они настоящие людоеды!
— Живодёры, — поправил супругу Кумар.
— Согласна.
Из отчётов следовало, что семейство подозревает и жителей респектабельного дома, и всех сотрудников охраны, но я надеялся, что за прошедшие дни Кумары не только жаловались в высокие кабинеты, но и прикидывали, кто мог совершить преступление. Надежды оказались беспочвенными.
— Эти челы — сущие звери.
— И проходимцы.
Еще в отчётах отмечалось, что Карида настоятельно требовала подвергнуть соседей допросу с применением «сыворотки правды», однако при всей любви к троюродной племяннице Михар Турчи оставил идиотское требование без удовлетворения. К тому же среди местных челов не было ни одного мага, а если в квартире Кумаров кто-то и побывал, то этот «кто-то» абсолютно точно был волшебником высочайшего класса.
— Кто живёт на одном этаже с вами?
— Альфред Кег, — сообщила Карида и тут же продолжила: — Он так ненавидел Преференцию, что даже осмелился сделать замечание. Представляешь? Мне сделал замечание! Я почти уверена, что это он всё устроил!
— Кег — инвалид, в кресле на колёсиках ездит, — хмуро сообщил надёжный Тадай.
— Тебе же велели об этом позабыть, — прошипела Карида. — Кег мог кого-нибудь нанять.
— У него нет выхода на Тайный Город.
— Тогда Бадревич из третьей квартиры!
— Карида…
— Он никогда со мной не здоровается!
— Ты ещё Марию Задоцкую вспомни.
— Эту подлюгу?
Я тяжело вздохнул, на этот раз не играя, и почесал щёку, машинально отметив, что в поезде щетина почему-то растёт гораздо быстрее, чем в спальне.
Шасы продолжали перечислять соседей и закатывали глаза при каждом новом имени, а я размышлял над тем, что возможность зарекомендовать себя в Тайном Городе вряд ли стоит таких нервов.
* * *
Санкт-Петербург,
5 апреля, вторник, 22.30
— Красавец… Красавец… — Стоящий перед зеркалом Ардоло медленно повернулся, поднял руки, напряг мышцы и замер, разглядывая себя, застывшего в классической позе бодибилдера. — Превосходно…
Привычные человеческие органы под плотной шкурой отсутствовали, однако строение скелета и расположение мускулов было вполне антропоморфным: бицепсы, трицепсы, дельта — всё на месте, всё достаточно большое и очень-очень крепкое. А когда Ардоло напрягал мышцы, они становились твердыми, словно камень, и завораживали ощущением силы. К чему магия? К чему смешная стрельба серебряными молниями и огненными шариками, когда любого противника можно разорвать, растерзать голыми руками, опираясь лишь на несокрушимую силу мышц?
— Я — лучше всех!
И отражение совершенного воина важно подтвердило: да, так и есть.
— Я могу всё!
Ардоло плавно изогнулся, медленно направив вперёд хвост, и на мгновение замер, представляя, как смертоносный костяной наконечник врезается в горло или грудь врага. Нанести «удар скорпиона» Ардоло мечтал с того момента, как научился пользоваться хвостом, но до сих пор не получалось, поскольку Ваятель считал его чересчур опасным для тренировок.
— Боишься, что я покалечу этих слабаков? — продолжил заочный разговор Ардоло. — Правильно боишься — я их покалечу. Может, не сегодня, но обязательно. Почему? Потому, что они слабаки!
Опасайся сильного, угнетай слабого. Будь осторожен с тем, кто равен тебе, но если появится возможность, ударь его, не задумываясь, потому что иначе он ударит тебя. Бить старайся исподтишка, в спину, и обязательно во всю силу, чтобы искалечить или убить, иначе получишь ответ.
Ардоло плохо помнил детство, поэтому не мог с уверенностью сказать, от кого перенял эту правду, но искренне верил в каждое слово. И инстинктивно, на животном уровне, ненавидел «других». Чёткого представления, кто такие «другие», у Ардоло не было, поэтому он на всякий случай ненавидел всех бесхвостых. Ваятеля, кстати, тоже ненавидел, но Ваятеля он при этом боялся, так что смесь чувств получалась сложной.
Закончив любоваться собой, Ардоло пристроился к дверному косяку, отметил маркером рост, повернулся и удовлетворённо хмыкнул: пятьдесят дюймов.
Вот и юбилей подоспел!
Воин давным-давно решил, что разменяет первую полусотню особенным образом, подарив себе незабываемый, достойный круглой даты праздник. Подарок не обрадует, точнее, приведёт в бешенство админа, зато доставит невероятное наслаждение самому Ардоло.