Она поперхнулась, посмотрела с раскрытым ртом.
– А что, его нет?
Он сдвинул плечами.
– Может быть, и есть. Но я не вижу. А ты видишь?
– Нет, – жалко пискнула она. – Не вижу.
Он не ответил, шагал мерно и ровно, словно считал шаги. По мере того как спускались в долину, гора с домиком поднималась все выше, волхв идет спокойный, по крайней мере, с виду, а ее уже трясет, как медведь грушу.
– Вот так прямо и пойдешь? – спросила она.
– Пока не решил, – проговорил он, и она ощутила, что он в самом деле в глубоких сомнениях. – Можно вот там в норе дождаться темноты, видишь, чернеет?.. а потом рискнуть. Правда, здесь есть звери, что лютуют как раз ночью, а днем прячутся, не выносят дневного света. И вообще любого огня. Но днем другой зверь – маг…
Он раздумывал долго, кривился, морщился, наконец сказал с великой досадой:
– Ничего не получается!.. Везде защита. Со всех сторон. Я ж говорил, эта сволочь умнее, чем я думал.
Она пискнула:
– Даже умнее тебя?
Он отмахнулся.
– Не знаю. Я мудрее, а это не совсем то. Иногда ум важнее мудрости. Мудрость, она, знаешь ли, не всегда годится в огороде.
– Каком огороде?
– Любом, – буркнул он. – Даже в этом. Эх, придется рискнуть, чего так не люблю…
Она сказала встревоженно:
– Если раньше не рисковал, как полагаешь, то я даже не знаю, что такое риск по-твоему!
– Увидишь, – пообещал он недобрым голосом. – Останешься здесь?
– И пропустить, – отрезала она, – как тебе зададут трепку? Да ни за что! Я от тебя не отстану.
– Смотри, и тебе достанется.
– Мне? – изумилась она. – Разве красивых женщин бьют?.. Вот так сразу?
Он скривился, не ценит юмора, на ходу перебирал амулеты на груди, лицо, и без того мрачное, становилось темнее и озабоченнее. Амулетов, как она заметила, за время их путешествия стало вдвое меньше, явно волхв пользуется ими чаще, чем она замечает. А сейчас остались только самые невзрачные и мелкие…
– Есть, – сказал он вдруг, – есть! Рискнем. Он может не ожидать нас с этой стороны.
– Какой? – спросила она.
– Пойдем через парадный ход, – сказал он, она уловила в его твердом вроде бы голосе сильнейшее колебание, но перед женщиной какой мужчина не выкажет себя неуверенным, и он повторил жестко: – У меня есть как раз подходящий амулет. Надеюсь, он сработает. И, надеюсь, здешний маг не ожидает нас с этой стороны…
Она сказала пугливо:
– Слишком много «если». Ты же сказал, что не любишь рисковать! И вообще ты человек осторожный, пугливый…
Он кивнул.
– Все так, но… что делать? Тебе лучше ждать здесь.
– Щас, – ответила она язвительно.
Он пошел вперед, она чуть отстала, но страх исчез, быстро покопалась в себе, изумилась новому чувству защищенности и предельной надежности. От этого гада веет таким мужским теплом, что она с ним и на краю пропасти чувствовала бы себя в полной безопасности, вот и сейчас идет, как утенок за мамой, а раньше умерла бы от ужаса…
Странно, они подошли к горе, но никто на них не бросался, не нападал, не слышно даже воинственных криков, она втягивала голову в плечи, смотрела на волхва, но тот, не оглядываясь, начал быстро карабкаться наверх.
Она взмолилась:
– Погоди, я сейчас упаду!
Он бросил, не оборачиваясь:
– Амулет уже на две трети иссяк. Как только кончится, нас обнаружат.
Он вспикнула и поспешила следом. Гора хоть и не отвесная, но приходится идти, сильно накренившись вперед и опираясь на колени, а в самых крутых местах передвигаться на коленях.
Фигура волхва маячила уже далеко впереди, надеюсь, подумала она замученно, этот гад знает, что делает, а его амулет укрывает и ее, такую бедненькую и отставшую…
Она не видела, что впереди, смотрела только под ноги и уперлась макушкой в волхва, словно пыталась его забодать с разгону. Он наклонился и шепнул ей на ухо:
– Теперь ни звука!.. Пока не пройдем двор.
Она кивнула, соглашаясь на все и безумно счастливая, что не бросил, все-таки есть в нем что-то надежно-мужское, спасибо, а мог бы еще и вдарить…
Волхв протянул ей руку и начал погружаться в каменную стену. Осталась только требовательно протянутая рука. Барвинок не помнила, сама ли ухватилась за нее или же он поймал вслепую, но через мгновение очутилась в душном липком месиве, словно в вязкой глине, грудь сдавило, выталкивая остатки воздуха, она пыталась вздохнуть и не могла, начала задыхаться, но за руку продолжали тянуть, и через полминуты она вывалилась из стены во двор.
Ноги уперлись в узорчатую плитку, безумно красиво, а дальше тот нарядный дом, что так понравился ей издали. Вблизи он еще красивее, все сделано с любовью и великой тщательностью.
Из-за угла дома вышли пятеро закованных в стальные доспехи воинов, настоящие великаны, у фонтана стоят люди в черных плащах и с надвинутыми на глаза капюшонами. Ее сердце тревожно забилось, один повернулся и смотрит в их сторону.
Олег больно дернул ее за руку, лицо злое, разжал кулак, она в ужасе увидела, как быстро истаивает его амулет, словно льдинка на жарком солнце, уже не больше горошины…
Она побежала за ним со всех ног, не представляя, что будет, когда все их увидят…
Ворота в дом из белого камня пропустили их очень неохотно, она в ужасе представляла, что камешек истает раньше, чем она протиснется, так и останется торчать, но Олег потянул, едва не выламывая руку, и она выпала на гладкие плиты синего цвета в большом роскошном зале с расписанными золотом и киноварью стенами.
Олег шепнул:
– Сюда! Быстро.
Она вбежала за ним в ближайшую дверь, волхва впервые увидела таким бледным и с темными кругами под глазами. Он даже ухитрился похудеть за время, пока добирались до этой комнаты, а дышал хрипло и с надрывом.
– Ну и… – прошептал он, – ну и… заслоны… Нет, я даже не представлял такой мощи…
Она пропищала тихо, страшась отвлекать на себя внимание:
– У тебя еще есть амулеты!
– Может не хватить, – шепнул он. – Тихо, надо осмотреться…
В комнате стол из глыбы серого гранита, поверхность отполирована до блеска, четыре камня по сторонам, явно сиденья, и торчащий прямо из пола странный ствол, усеянный шипами.
Такие же шипы, только толще и длиннее, идут кольцом вдоль всех четырех стен. Все на уровне головы, Барвинок видела, как Олег покачал головой, лицо стало встревоженным.