— Когда-нибудь вы можете… — начала Эдди.

— Нет, — перебил он. — Никогда.

Эдди не хотела ему этого говорить, но ей было его жаль. Она любила Бена всем сердцем. Но она никогда бы не сказала, что больше не влюбится, не выйдет замуж. Она сказала Моне, что ей это неинтересно. В настоящий момент. Но все может измениться.

— Так что я пойму, если вам это неинтересно, — как раз говорил Ник.

— Мне это интересно, — сказала Эдди. — Одна ночь. Никаких отношений. Я тоже хочу именно этого.

Ник долго вглядывался в нее.

Эдди не моргая встретила его взгляд.

И все же он не двинулся с места.

— Я знаю, что делаю, — с легким раздражением заверила она его. — А вы?

Ник быстро преодолел разделявшее их расстояние и обнял ее. Все ее тело откликнулось. Ее колени подогнулись, губы разомкнулись, и тут же он накрыл их своим ртом. Яростно, жадно, требовательно.

Когда Ник обсуждал с ней правила, он делал это спокойно, без эмоций. Сейчас все было по-другому. Это был чистой воды инстинкт. Он был мужчиной и хотел женщину. Хотел ее. Да, это на одну только ночь. И это ни к чему не ведет. Ну и что? У нее не было никаких ожиданий. Да и что ей в жизни дали ожидания?

Он не был Беном. Но Бена больше нет.

Он не был Кайлом. И слава богу.

Это Ник. И сегодня — только сегодня — он принадлежит ей. И она не станет об этом жалеть.

Глава 3

Женщина эта к его типу не принадлежала.

Но Нику не было до этого никакого дела.

Он ее хотел. Она была одновременно милая и саркастичная, энергичная и осторожная, спокойная и в то же время могла воспламенить его одним взглядом. Она была слишком проницательна, слишком многое подмечала. И не боялась об этом говорить. Но сейчас они не разговаривали, а целовались. И ее губы и руки были не менее жадными, чем его.

Он провел руками ей по спине и запутался пальцами в ее волосах, вынул остатки шпилек, и тяжелые темные кудри легли ей на плечи. Он зарылся в них лицом, вдохнул цитрусовый аромат шампуня вперемешку с запахом ее волос. Этот аромат его пьянил, и не важно, что она не похожа на женщин, с которыми он обычно ложился в постель, женщин, с которыми он мог утолить физическую жажду и спокойно от них уйти. Он сумеет поступить так и с ней тоже. Но сначала он проведет с ней ночь.

— Я пропустил кое-что, когда проводил экскурсию, — пробормотал он прямо ей в губы.

Эдди слегка отстранилась и изумленно уставилась на него.

— Мою спальню.

Она улыбнулась. Потом взяла его под руку и посмотрела ему прямо в глаза.

— Очень хорошая идея, — сказала она.

В ее голосе было придыхание, от которого он захотел ее еще сильнее.

— Сюда. — Он поднял ее на руки и по коридору понес к комнате, в которой устроил себе спальню, пинком открыл дверь и в темноте положил ее на кровать. Он опустился с ней рядом, намереваясь начать с того, где они остановились.

— Включи свет, — попросила Эдди.

Он отстранился и посмотрел на нее:

— Что?

— Раз уж я на экскурсии, я хочу видеть все.

Неплохая идея. Он тоже хотел видеть ее, когда будет заниматься с ней любовью. Он усмехнулся, протянул руку и включил лампу. Свет был приглушенный, обстановка в комнате спартанская, ничего романтичного.

Но Ник не смотрел на комнату, он смотрел только на Эдди Дэлей. Она полулежала у него на кровати в своем лиловом платье. В свете лампы ее кожа приобрела золотистый оттенок, а темные волосы казались еще гуще. Ник еще раз провел по ним, коснулся ее локоном своей щеки, прижал его к губам, пробуя на вкус. Потом опять зарылся лицом ей в волосы, глубоко вдохнул, теперь уже зная ее аромат — запах цитрусовых, древесные нотки и запах женщины. Этой женщины.

Он хотел, чтобы она запомнила эту ночь. Он не хотел стирать ее воспоминания о муже. Он знал, что ей его не забыть. Так же как он не мог забыть Эми. Но Ник хотел, чтобы отныне, когда Эдди думала о сексе, его лицо тоже всплывало у нее в памяти.

Он отстранился и снял галстук, потом смокинг. Все это время он не сводил с нее глаз. Эдди, улыбаясь, лежала на подушке и следила за ним с голодным восхищением, от которого кровь у него еще больше закипела. Он дрожащими пальцами потянулся к пуговицам на рубашке. Эдди коснулась его руки.

— Можно?

Раздеть его? Ник не привык уступать пальму первенства. Это слишком интимно, рискованно. Но Эдди ему улыбалась с надеждой, желанием и легкой неуверенностью. А он не хотел, чтобы она сомневалась. Он хотел, чтобы она получала удовольствие и на равных занималась с ним любовью. Поэтому он коротко ей кивнул:

— Пожалуйста. — Он решительно опустил руки.

Эдди села на кровати, прикусила нижнюю губу и начала старательно расстегивать пуговицы на его рубашке. Он сжал руки, чтобы не оттолкнуть ее ладони и не сделать все самому. У него получилось бы быстрее, и он скорее ощутил бы ее руки на своей голой коже.

Но раз уж он позволил ей контролировать ситуацию, пусть она задает темп, хотя ее робкие пальцы просто убивали его.

Эдди не торопилась.

Она не знала, что будет после этой ночи. Ей было все равно. Она не хотела об этом думать. Она хотела впервые со дня смерти Бена что-то почувствовать, порадоваться моменту. Тем более что она будет с Ником Савасом, будет заниматься с ним любовью.

Она получит от этого удовольствие. Почему бы и нет?

Она скучала по интимности спальни. После своего первого сексуального опыта с Кайлом она понять не могла, почему все поднимают такой шум по поводу секса. В те несколько недель, которые они провели вместе, он был яростен, жаден и требователен. Он всегда контролировал ситуацию. Кайлу было двадцать три, он был молод и безудержен, и его больше интересовал финальный аккорд, чем путь к нему. Он не дал ей возможности открыть для себя все тонкости занятий любовью.

С Беном все было по-другому. Они вместе учились любить и доставлять удовольствие, наслаждаться процессом, а не торопливо достигать оргазма.

В данном случае она совсем этого не ожидала. Одна ночь — ничто по сравнению с десятью годами, проведенными с Беном. После его смерти ей ни разу не хотелось ни с кем заниматься сексом. Легла бы она с ним в постель, если бы не появился Кайл? Вряд ли. Скорее всего, ее здравый смысл отправил бы ее спать пораньше. И что дальше? Ей бы приснился Бен? Он уже несколько месяцев ей не снился. Она очень хотела сохранить воспоминания о нем, но они словно ускользали от нее. Если бы она вернулась к себе одна, приснился бы ей Бен или этот красивый мужчина, который замер, пока она расстегивала пуговицы у него на рубашке? Она не собиралась повторять этот опыт. Это всего на одну ночь. И как ни странно, у нее было такое чувство, как будто это хорошо и правильно.