– Хозяйка-вода, кровь подземная и наземная, смой с отрока все болезни, унеси их в землю, раствори в соли, отдай отроку свежесть жизни, силу, питающую корни, – скороговоркой проговорил волхв и вылил целое ведро на голову мальчику.
Только что бессильное тело вздрогнуло, пробудилось, всплеснулись в испуге руки, как крылья взлетающей птицы. И стон вырвался изо рта.
– Растирайте его холстиной, – приказал Ставр. – Сильнее растирайте, чтобы кровь забегала. Сильнее, не жалейте труда…
А сам стал доставать новое ведро воды. И так он трижды искупал мальчика, потом завернул его в чистую и сухую холстину и понес в светлицу. Велел следом за собой целое ведро принести и поставить рядом со скамьей, на которой лежал мальчик.
Рагнар ожил, вернулось к нему сознание. И хотя зубы его стучали, теперь взгляд был осмысленным, хотя и по-прежнему страдающим.
– Власко, посмотри… – тихо попросил Ставр.
Власко склонился над ведром. Взял в свою узкую ладонь такую же узкую ладонь больного ровесника. Долго длилось его молчаливое знакомство. Потом Власко заговорил и начал повторять те же заученные слова-заговоры, что произносил в светлице Годослава во Дворце Сокола. Несколько раз повторил. Замер…
– Я вижу тебя, Ставр… – сказал через минуту. – Вижу… Ты уже сильно постарел… Рядом с тобой юноша… Волхв, но не славянский… Он с короткой бородкой… Только недавно начала расти… Ты зовешь его… Ты зовешь его… Олегом…
– Кто этот Олег? – спросил Ставр тихо.
– Волхв Олег… Волхв Олег… Я сейчас увижу… Сейчас… Я увижу… Вот… Он с отцом… Его отца зовут Рагнаром. А рядом с Рагнаром его сестра… Младшая сестра… Ее зовут… Я плохо слышу… Кажется, ее зовут Ефанда… [48]
– Унесите воду, – приказал Ставр. – И оставьте меня с мальчиком.
– С ним все будет хорошо? – спросил воспитатель.
– С ним все должно быть хорошо. Позаботься пока об Олафе. Завтра ему предстоит встреча с королем Карлом и с ярлом Райнульдом.
– Райнульд прибыл? – воскликнул старик в испуге. – Он убьет меня за сына.
– Его самого убило похищение сына. Рагнар будет жив, и завтра ты приведешь сюда его отца. Ярл будет тебе очень благодарен. А сейчас выйдите все. Я помогу мальчику справиться с болезнью.
Заскрипела дверь, хлопнула на сквозняке. Ставр остался один на один с больным. Вздохнул, положил ему обе руки на подреберье, чуть ниже сердца, и долго ловил момент, пока не ощутил, как проникает в него самого через затылок небесная сила, переходит через плечи в руки, а из рук, словно тысячи тонких ручейков, стекает в юное тело Рагнара. И происходило все это так долго, и так сосредоточенно ощущал все волхв, что не заметил, как пришел рассвет.
А когда в комнате стало совсем светло, Ставр вспомнил, что из-за жары начало турнира перенесено на более ранний срок, и ему необходимо идти к Годославу, чтобы подготовить того к турнирным схваткам джауста, как готовил его раньше к меле. Волхв с трудом оторвал ладони, будто прилипшие к спокойно уснувшему мальчику, с большим трудом сам поднялся и вышел за дверь, слегка пошатываясь, почти обессиленный.
– Я вернусь часа через два, чтобы забрать Олафа. Ты тоже будь готов, – сказал он наставнику, который просидел за дверью всю ночь, тоже не сомкнув глаз от беспокойства за воспитанника.
Специально для этого дня монсеньор Бернар приготовил сюрприз племяннику.
Едва король и гости его ложи расселись, как герольд дал эффектную, на публику рассчитанную отмашку, и в ристалище строгой цепочкой выехало пятьдесят солдат в длинных плащах цветов королевского дома. Красный плащ чередовался с синим, и так далее…
– А это еще кто такие? – благодушно поинтересовался король, чувствуя, что если его не поставили в известность, значит, для него приготовили что-то интересное и красивое.
– Это? Это, Карл, солдаты… – ответил Бернар и улыбнулся почти неуловимо.
Конники выстроились в строгую линию под королевской ложей, спиной к королю. И одновременно, по команде герольда, откинули плащи, поднесли к губам боевые рожки, обычно зовущие воинов в атаку, и протяжно затрубили в них. Единый звук, сливаясь из пятидесяти звуков, повис над берфруа и над ристалищем. Карл заулыбался. Ему понравилась затея дядюшки.
И тут же, вызванные громким сигналом, из своих палаток одновременно вышли все десять зачинщиков. На них были прекрасные парадные доспехи с золотой насечкой, каждый из которых мог бы служить украшением самой изысканной галереи любого из королевских дворцов. Утреннее солнце, еще не жаркое, сияло и играло, отражаясь в золоте и стали, придавая параду яркую торжественность и зрелищность.
Герольд начал официальное представление. Имена, титулы и заслуги рыцарей звучали громко и протяжно. И тут же в каждом из углов ристалища помощники герольда повторяли эти звучные имена и титулы, чтобы все слышали и все помнили, какие славные воины будут демонстрировать свое мастерство.
Торжественная процедура радовала сердце монарха, но он все же выглядел рассеянным, осматривая поле предстоящих схваток, рыцарей-зачинщиков и рыцарей со стороны.
– Ваше величество, – раздался со спины отвлекающий шепот майордома. – Ярл Райнульд Трюгвассен желает выразить вам свое уважение.
Карл поднялся. Одновременно, услышав сообщение, поднялся и дядюшка Бернар, понимая, что граф Оливье, как маршал турнира, должен сидеть в первом ряду и не может уступить место брату норвежского короля. Все придворные и всегда дорожили местом, расположенным к королю как можно ближе. Только один монсеньор Бернар, понимая, что у него, в соответствии с родственными отношениями, ничего не прибавится и не убавится от того, где он будет сидеть, был к этому равнодушен. И потому Бернар просто шагнул через ряд, чтобы оказаться у короля за спиной рядом с Алкуином, появившимся в ложе с опозданием.
По проходу, стуча грубыми морскими сапогами, прошествовал тяжеловесный эрл. Поклонился с достоинством и с уважением, с собственной северной сильной грацией.
– Я рад приветствовать вас, ваше величество, на этом торжественном и прекрасном зрелище, вполне достойном славы королевского войска, – сказал Райнульд низким голосом, произнося франкские слова почти без акцента. В молодости ярл служил командиром одного из отрядов личной гвардии византийского императора, и большую часть его отряда, наряду с норманнами, составляли франки. Там он и имел возможность выучить в дополнение к греческому и франкский язык. – Меня привел в ваши края случай, о котором я хотел бы поговорить позже, если у вас найдется для меня несколько минут. А сейчас, ваше величество, я не желал бы отвлекать вас от зрелища и только имею нескромность поинтересоваться вашим самочувствием и самочувствием королевы и ваших детей.
– Благодарю вас, ярл. В нашем семействе все члены отличаются завидным здоровьем и только радуют глаз тех, с кем общаются. До тех пор, пока живы… Единственно, вы напомнили мне, что у меня стало на одного сына меньше. Карломан погиб в бою прошлой осенью. Но погиб он, как достойный воин, с копьем в руке, и каждый рыцарь должен желать себе подобной кончины. Теперь у меня осталось только два сына, средний – Пипин, и младший – Людовик, между ними я и разделю свое королевство, когда Бог призовет меня к себе [49] .