– Из вашего окна ночью выбросили обезглавленный труп. Отпираться бесполезно, это видели трое граждан, которым здесь доверяют.
Владимир лихорадочно думал, наконец выпалил горячо:
– Что вы, кто станет отпираться? Наоборот, у нас в комнате вы найдете еще один труп!
Стражи насторожились, зашли с двух сторон. Старший смотрел пристально:
– Я обязан вас арестовать в любом случае до выяснения. Но вы можете помочь признанием. За это вас повесят на самом высоком дереве.
– Вот спасибо, – пробормотал Владимир. – А если не признаемся?
– Тогда на низком, – пояснил страж любезно, – чтобы скрести землю ногами долго!
– Признаюсь, – воскликнул Владимир. – Двое грабителей влезли ночью и пытались нас зарезать! Мы едва сумели спасти свою жизнь…
– Лишив жизни их самих, – кивнул страж. – Но здесь что-то не вяжется. На этом постоялом дворе есть богатые торговцы, знатные люди. Этериоты все ж не настолько богаты, чтобы так рисковать. А защищаются они лучше купцов…
Он кивнул одному из стражей. Тот исчез, вскоре вернулся с расстроенным Олафом.
– Все верно, – подтвердил страж. – Там еще один труп и голова того, что выпал из их окна.
Их крепко подхватили под локти. Владимир кивнул Олафу, чтобы не противился. Под взглядами зевак их препроводили в городскую тюрьму. Олаф зябко передергивал плечами. Глядя на его лицо, Владимир подумал, что отважного викинга волнует не столько тюрьма, сколько внезапный провал в памяти.
Их привели прямо к префекту городка. Тот выслушал стража, сказал, пристально глядя на ипаспистов:
– Как вы объясните, что напали именно на вас? Других не тронули! Там были и побогаче. Намного богаче.
Владимир сказал лицемерно:
– Напились, наверное. Здесь жрут вино как свиньи, от вина все беды. Зря здесь не приняли веру Мухаммеда. Вот и перепутали окна.
Олаф съежился, выглядел совсем несчастным. Префект кивнул:
– Перепутали окна? Но рядом богатых купцов не было. Разве что на другой стороне дома!
– Когда человек пьян, – возразил Владимир, он бросил взгляд на жалобного друга, – то с ним и не то еще может случиться! Верно, Олаф?
Олаф вздрогнул, сказал жалким голосом:
– Да-да, всякое…
Префект хлопнул ладонью по столу:
– К сожалению, я должен вас арестовать. До выяснения всех обстоятельств. Возможно, это были в самом деле неопытные грабители. Но здесь могло быть нечто иное… Вплоть до заговора против Божественной особы базилевса!
Олаф сидел, свесив голову едва ли не до коленей. Владимир сказал быстро:
– Вы правы. Все надо выяснить. Я хочу помочь вам узнать как можно быстрее. Вы оставьте здесь моего друга, в залог, а я пойду в город и попытаюсь тоже что-то узнать. Получится у меня или не получится, к вечеру я вернусь.
Префект смотрел пристально, в голосе было недоверие:
– А откуда я знаю, что ты не сбежишь?
Владимир сделал вид, что обиделся:
– И оставлю друга? Не говоря уже о том, что ипасписты так не поступают, но он все равно отсюда вскоре выйдет… и что тогда мне скажет?
Префект подумал, кивнул:
– Последнее меня убеждает больше, чем уверения в благородстве наемных воинов. Я позволю тебе отлучиться до захода солнца. Если не вернешься, то… это будет признанием вины. И тогда я брошу твоего друга в самый жуткий застенок!
Олаф позеленел, пробормотал:
– А может быть, лучше посидишь ты, а я до вечера…
– Разоришь владельцев винных подвалов? – закончил за него Владимир.
Префект посмотрел на них внимательно, сказал со вздохом:
– Иди ты, черный… Сойдешь за грека. Да и яда в тебе больше. И хитрости.
– Это точно, – согласился Олаф, – и свинства! А уж коварства…
Владимир отступил, поднял руку в прощании, предупредил:
– Лучше бы отпустить и его! Он жрет как крокодил. Он разорит империю!
Олафа уже уводили два тюремщика. Один оглядел крупного викинга с головы до ног:
– Гм… Ну, разве что свиней нашего хозяина…
Олаф простонал, лицо его позеленело. Владимир крикнул вдогонку:
– И старайся не храпеть, как ты умеешь. Стены здесь ветхие.
– Я буду тыкать его копьем под ребра, – вызвался тюремщик услужливо. – Я ему вовсе не дам спать.
Он спросил у крестьян, собирающих плоды с деревьев, чей этот роскошный сад. Ему ответили, что это владения Могуты. Потом он встретил стадо коров, затем дорогу перегородило море овец – и опять же это все принадлежало Могуте. А когда вдали появился и начал увеличиваться в размерах роскошный и огромный дом, Владимир уже не сомневался, кто его владелец.
Роскошная вилла Могуты была обнесена невысоким забором. С седла был виден богатый сад. Широкие аллеи к дому были усажены по бокам цветами. Виднелся даже небольшой фонтан, вода из него бежала в овальный прудик, по краям выложенный мраморными плитами.
Владимир, не слезая с седла, постучал рукоятью меча в ворота. Ему пришлось стучать трижды, прежде чем послышались шаркающие шаги. Однако в окошке показался не старик, а молодой крепкий парень, но с ленивым грубым лицом.
– Чего лупишь, как баран в забор? – сказал он раздраженно.
– Мне нужен Могута, – ответил Владимир.
– Мало ли кому нужен, – проворчал парень. – Он никого не принимает.
– Сейчас?
– И сейчас, и вообще.
Он сделал движение закрыть окошко, но Владимир молниеносно просунул руку, схватил за горло, с силой ударил лицом о ворота. Тот отшатнулся и упал, а Владимир, торопливо пошарив в поисках засова, нащупал продолговатую железку, потащил в сторону. Звякнуло, он послал коня корпусом вперед, створки распахнулись.
Парень уже поднимался с земли. Он был еще крепче, чем Владимир определил через окошко, в глазах было обещание скорой смерти. Его рука метнулась к левому боку, к сабле. Владимир соскочил на землю, его кулак послал невежу снова на землю.
Тот пытался подняться, Владимир ударил сапогом в лицо. Тот падал и снова делал попытки встать, но тяжелые сапоги били, переворачивали в сухую горячую пыль, опрокидывали снова и снова, пока тот не завалился навзничь и не остался так, разбросав руки. Кровь текла изо рта, ноздрей и даже из ушей.
Владимир удовлетворенно бросил поводья на шею мраморной статуи, взбежал на крыльцо и ногой распахнул дверь. В коридоре попались служанки, с визгом разбежались. Он пошел быстро во внутренние покои. Из дверей по коридору выглядывали испуганные лица.