— И кто же тебя привез?
— Маккейб. Джейк Маккейб, — представился Джейк, опередив Кару.
Они прошли в дом, и в этот момент появился Трумэн. Джейк протянул ему руку. Мужчины обменялись рукопожатиями под внимательным взглядом Сьюзен.
Кара бросилась затыкать образовавшуюся брешь:
— Джейк любезно предложил довезти меня до Берлингтона, когда стало ясно, что мой автомобиль еще не готов. Он все еще находится в автосервисе.
— Потому что ты захотела оставить здесь свой «мерседес», — презрительно фыркнув, произнесла Сьюзен.
Кара проигнорировала ее слова. Оглядевшись вокруг, она спросила:
— А где Кэбот?
— Он спит, — ответила Сьюзен.
Не сводя глаз с Джейка, Трумэн спросил:
— Как ты познакомилась с мистером… Маккейбом?
— Она провела со мною несколько прошедших дней.
Кара не знала, заплакать ли ей или придушить Джейка за такие слова.
— В его гостинице, — поправила она его. — И семья Джейка была так добра, что пригласила меня отпраздновать вместе с ними Пасху.
— Семья? Значит, вы женаты? — Трумэн немного расслабился.
— На самом деле я разведен. — Показалось ли ей или Джейк действительно с удовольствием произнес эту фразу? — Ко мне приехали родители, брат с женой и детьми.
Трумэн и Сьюзен одновременно нахмурились. Количество родственников этого мужчины их явно не удовлетворило.
— И часто вы отвозите своих постояльцев к месту назначения, проделывая такой длинный путь? — спросила Сьюзен.
— Не могу сказать. Кара — мой первый постоялец в гостинице.
— Джейк… э-э-э… мистер Маккейб еще не открыл гостиницу. Он лишь недавно купил это здание. В нем сейчас идет ремонт, — пояснила Кара. — Но даже, несмотря на это, он был так добр, что предоставил мне номер.
— Да, действительно добр, — кивнул Трумэн.
— Мне очень хочется увидеть Кэбота, — сказала Кара, стараясь не выдать голосом отчаяния, которое терзало ее.
— Я сказала тебе, что он спит! — сурово произнесла Сьюзен. — Сегодня он очень рано встал. И вообще в эти дни вставал очень рано.
— Вы должны разбудить его. Я уверен, он мечтает увидеть свою мать, — подал голос Джейк.
Свекровь Кары рассмеялась:
— Обзавелась защитником, Каролин?
В другое время Кара, наверное, оценила бы его слова, но Джейк уже сказал:
— Она предпочитает, чтобы ее называли Кара.
— А что еще вы знаете о предпочтениях моей жены, мистер Маккейб? — спросил Трумэн.
— Достаточно.
Раздался пронзительный крик. На верху изящно изогнутой лестницы стоял Кэбот. На лице его сияла улыбка — до самых ушей.
— Мамочка! Мамочка!
— Кэбот!
Они встретились посередине лестницы, и Кара подхватила сына на руки, крепко прижав к себе его маленькое пухлое тельце.
— Я так скучала по тебе, малыш. Боже, как я скучала! — Она осыпала поцелуями его розовощекое лицо, неся его вниз.
— Кто это? — спросил мальчик, указав на Джейка.
— Это мистер Маккейб, — сообщил Трумэн.
— Он сейчас уедет, — добавила Сьюзен.
Кара не обратила внимания на их слова:
— Ты можешь поздороваться с мистером Маккейбом, Кэбот.
— Здравствуйте. — Мальчик вдруг застеснялся и прижался лицом к шее матери.
— Привет, Кэбот, — сказал Джейк. — Голос его был теплым и мелодичным — таким же, каким он разговаривал со своими племянниками. — Твоя мама много о тебе рассказывала.
— Мистер Маккейб помог мне, когда мой автомобиль занесло на обочину, в сугроб.
— Я так соскучился по тебе, мамочка! — снова сказал Кэбот. — Не уезжай от меня больше никогда!
— Никогда не уеду, — пообещала Кара, крепче прижимая к себе сына. Через плечо мальчика она увидела, как напрягся Джейк. Но это не остановило ее. — Никогда, — снова повторила она.
Джейк кивнул, нащупав позади себя ручку двери.
— Пожалуй, я поеду. Если тебе что-то нужно… — Казалось, он понял, что слишком торопится уехать. — Если ты что-то оставила в гостинице, дай мне знать. Я с удовольствием привезу.
С этими словами он ушел.
Прошло два месяца. Гостиница стала обретать приличный вид. Джейк работал день и ночь, побуждаемый неослабевающей страстью. Страсть эта была порождением отчаяния и, как ни хотел он этого признавать, — сердечной боли.
Он тосковал о Каре. Ему недоставало ее во всем. Ему не хватало ее смеха, ее проницательных замечаний, ее тихого сочувствия. Он тосковал о ее обществе. И он тосковал о ней физически. Хотя Джейк стирал свое постельное белье уже несколько раз, он мог поклясться, что простыни все еще источают ее запах, и поэтому не мог уснуть по ночам…
За тот короткий период, когда Кара жила с ним под одной крышей, гостиница преобразилась. Она стала похожа на то место, в котором он провел свое детство и юность. Иногда Джейк пытался объяснить это присутствием своей семьи. Но это была не единственная причина, и он прекрасно это понимал.
Просто Кара заставила его выйти из добровольного заточения. И это сделала она, совершенно посторонняя для него женщина, сама находившаяся в отчаянии. Она заставила его пересмотреть свою жизнь. Этого не смогли сделать ни брат, который давил на него, ни родители со своими мольбами и уговорами. Но несколько дней, проведенных с Карой, словно открыли Джейку глаза. Он понял, какой ограниченной стала его жизнь, и увидел свои возможности.
Кара еще ни разу ему не позвонила — ни по поводу финансовой помощи, ни по поводу чего-либо еще, и это убивало его. И все-таки Джейк был благодарен судьбе за то, что наткнулся на нее среди завывания метели и снежных заносов.
Здесь он создавал себе место под солнцем. Не только восстанавливал гостиницу, но и строил дом. Джейк даже не мог вспомнить тот момент, когда понял, что хочет открыть здесь гостиницу и быть хозяином в ней. Он лишь хотел жить в этих местах — среди огромных кленов и гор.
В своем воображении он часто рисовал Кару и Кэбота, живущих вместе с ним, хотя все время пытался запретить себе это делать. Он представлял себе семью из трех человек, состав которой увеличивался с годами. Но сейчас это была лишь пустая мечта.
Телефон зазвонил, как только он плюхнулся на кровать, уставший после долгого рабочего дня. Это была Бонни.
— Я только что подумала о тебе и решила позвонить, — начала его невестка.
— Дома все в порядке?
— О, все прекрасно! Замечательно на самом деле. На прошлой неделе у Джилл выпал еще один зуб, а Райли в понедельник пойдет в детский сад в последний раз. В школе сказали, что он достаточно подготовлен, чтобы начать учебу осенью. Когда они попросили Райли посчитать до десяти, мой маленький артист сделал это на испанском языке, — горделиво закончила она.